Матвеев, Владимир Фёдорович (юрист)

Владимир Фёдорович Матвеев
Дата рождения:	23 апреля 1881(1881-04-23)
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти:	1919(1919)
Место смерти:	Петербург, РСФСР
Страна:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Научная сфера:	полицейское право, государственное право
Место работы:	Казанский университет, Пермский университет
Учёная степень:	доктор наук (1915)
Учёное звание:	профессор (1915)
Альма-матер:	Санкт-Петербургский университет

Влади́мир Фё́дорович Матве́ев (23 апреля 1881, Санкт-Петербург — 1919, Петроград) — российский, советский учёный-юрист, профессор, доктор полицейского права. Проректор Казанского университета (1912–1913), основатель и первый декан юридического факультета Пермского университета (1916–1917).

Биография

Родился в семье потомственных дворян.

Выпускник Санкт-Петербургского университета (1903), он был оставлен в университете для подготовки к профессорскому званию. Работая над магистерской и докторской диссертациями, неоднократно выезжал в длительные командировки за границу (1907, 1911, 1912, 1913–1914), был членом русской группы международного союза криминалистов.

1 июля 1908 г. был допущен читать лекции в Санкт-Петербургском университете в качестве приват-доцента.

Защитил диссертацию по теме «Право публичных собраний» и получил степень магистра полицейского права.

С ноября 1910 г. — экстраординарный, затем ординарный профессор кафедры полицейского права Казанского университета (после защиты в ноябре 1909 г. магистерской диссертации "Право публичных собраний" и получения степени магистра полицейского права).

С 6 февраля 1912 по 3 июля 1913 — проректор Казанского университета.

Весной 1913 женился на дочери профессора Казанского университета  Бориса Константиновича Поленова Наталье.

9 мая 1915 г. защитил диссертацию "Государственный надзор за общинным самоуправлением во Франции и Пруссии" на степень доктора полицейского права. С сентябре этого же года – ординарный профессор Казанского университета по кафедре полицейского права.

20 сентября 1916 г. 1916 г. В. Ф. Матвеев Министерством народного просвещения был командирован из Казани в Пермь для чтения лекций в отделении Петроградского университета, 11 февраля 1917 г. утвержден сверхординарным профессором. Стал основателем юридического образования в Пермском университете и на Урале в целом.

Являлся создателем и первым деканом его юридического факультета в Пермском университете. Работал здесь в 1916/1917 учебного года, хотя с 1 января 1917 г. был назначен зав. кафедрой и сверхординарным профессором юридического факультета Петроградского университета (ему была предложена кафедра, освободившаяся за уходом В. Ф. Дерюжинского). Являлся заведующим, ординарным профессором и кафедры государственного права, читал обязательный курс по государственному праву.

После Октябрьской революции 1917 г. становится редактором журнала "Трудовая помощь" (прошлый редактор которого, В. Ф. Дерюжинский, подал в отставку), где публиковал статьи по социальной политике.

В сентябре 1919 г. жил в Костромской губернии. Осенью 1919 г. в связи с бедственным финансовым положением устроился на работу в научную часть отдела печати Северо-западного округа путей сообщения.

Организация юридического факультета в ПГУ

Сыграл значительную роль в организации и налаживании работы юридического факультета Пермского университета. Аудитории, кафедры и деканат факультета располагались в доме Камчатова на Черном рынке на углу ул. Монастырской, 59 и в соседнем доме на ул. Красноуфимской, 7 (ныне — ул. Куйбышева, 7).

При нем шло комплектование кафедр знающими учеными-юристами, был создан ряд кабинетов (статистико-экономический, гражданского права, государственных наук) с библиотеками при них. С 1916 г. стал действовать совет юридического факультета.

В 1916 г. на факультете было организовано пять кафедр, к руководству которых при активном содействии М. Ф. Матвеева были приглашены известные юристы.

Кафедру истории римского права возглавил Василий Федорович Глушков, приват-доцент Казанского университета; кафедру истории русского права — Александр Николаевич Круглевский, магистр уголовного права приват-доцент Петроградского университета; кафедру энциклопедии права и истории философии права — Леонид Васильевич Успенский, приват-доцент Московского университета, кафедру государственного права — сам В. Ф. Матвеев; кафедру политической экономии и статистики — Михаил Васильевич Птуха, магистр политической экономии и статистики, приват-доцент Петроградского университета. Во втором семестре 1916/1917 учебного года на юридический факультет были командированы для чтения лекции в качестве исполняющих обязанности профессоров Александр Семенович Ященко, приват-доцент Петроградского университета, доктор международного права — на кафедру международного права, Всеволод Николаевич Дурденевский, приват-доцент Московского университета — на кафедру административного права, Николай Николаевич Фиолетов, приват-доцент Московского университета — на кафедру церковного права.

Научные интересы

В. Ф. Матвеев —  юрист, правовед, историк права. Специалист по административному, полицейскому праву, местному управлению и самоуправлению в России и Западной Европе. Ему принадлежит ряд статей как по административно-правовым, так и по социально-политическим вопросам. Впервые в литературе стал проводить тот взгляд, что гарантия права собраний состоит не только в предоставлении отвлеченной возможности таковых, но и в активном содействии со стороны государства предоставлением помещений и др. тем социальным группам, которые этим правом пользоваться не могут. В. Ф. Матвеевым также подробно исследована роль массовых митингов в истории политической борьбы в странах Западной Европы.

Общественная деятельность

Помимо профессиональной научной и практической деятельности В. Ф. Матвеев активно участвовал в общественно-политической жизни Перми. С 18 апреля 1917 г. — член постоянного комитета, товарищ (заместитель) председателя президиума постоянного комитета Пермского отдела партии кадетов.

Осенью того же года вместе с ректором университета профессором К. Д. Покровским выдвигался кандидатом в члены Учредительного собрания, но не набрал необходимого количества голосов избирателей.

Входил также в состав совета газеты "Народная свобода", издававшейся в 1917 г. в Перми членами местной кадетской организации, участвовал в полемике по социально-экономическим и политическим вопросам с представителями радикальных партий.

Основные работы

• Государственная служба и юридическое образование в Германии. СПб.: Сенатск.тип., 1908.
• Право публичных собраний. Очерк развития и современной постановки права публичных собраний во Франции, Германии и Англии. СПб.: тип. т-ва «Общественная польза», 1909.
• Основная первоначальная единица организации общественного призрения. Доклад. СПб.: тип. И. В. Леонтьева, (1910).
• Государственный надзор за общинным самоуправлением во Франции и в Пруссии. Казань: тип.-лит. ун-та, 1915.

Награды

• Орден Святой Анны 3-й степени (1916 г.).
• Малая премия имени тайного советника М. Н. Ахматова (1917).

Источники и ссылки

1. [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/799.html Матвеев Владимир Фёдорович] // Сетевой биографический словарь профессоров и преподавателей Санкт-Петербургского университета (1819–1917). СПб., 2012-2014.
2. Шилов А. В. Матвеев Владимир Фёдорович // [www.psu.ru/files/docs/ob-universitete/smi/knigi-ob-universitete/prof_psu.pdf Профессора Пермского государственного университета: (1963–2001)] / Гл. ред.: В. В. Маланин. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2001. 419 с. С. 127–128.
3. [www.fnperm.ru/%D0%BC%D0%B0%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%B5%D0%B2-%D0%B2%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80-%D1%84%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87.aspx Матвеев Владимир Фёдорович] // Забытые имена Пермской губернии. Цит. по: Шумилов Е. Н. Государственные, политические, общественные деятели Пермской губернии (1905 — 1919 гг.) / Е. Н. Шумилов, 2-е изд., перераб. Пермь, 2005.
4. [territoriaprava.ru/topics/35066 Пустовалова Н. Первые шаги юридического факультета Пермского университета] // Первый пермский правовой портал. То же: [telecom.perm.ru/TelecomMagazine/pages/history/2006_09.htm Пустовалова Н. Первые шаги юридического факультета Пермского университета] // Консультант. №9. Сентябрь 2006.

Отрывок, характеризующий Матвеев, Владимир Фёдорович (юрист)

На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.