Маурер, Георг Людвиг фон

Георг Людвиг фон Маурер <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Георг Людвиг фон Маурер. Портрет работы неизвестного художника, ок. 1860</td></tr>
Член Регентского совета Греции
6 февраля 1833 года — 1 июня 1835 года
Соправитель:	Йозеф Людвиг фон Армансперг (председатель совета) Карл Вильгельм фон Гайдек Эгид фон Кобель
Монарх:	Оттон I
Предшественник:	монархия учреждена
Преемник:	регентство прекращено
Министр иностранных дел Баварии
1 марта — 29 ноября 1847 года
Монарх:	Людвиг I
Предшественник:	Отто фон Брай-Штайнбург
Преемник:	Людвиг фон Эттинген-Валлерштайн
Министр юстиции Баварии
1 марта — 29 ноября 1847 года
Монарх:	Людвиг I
Предшественник:	Отто фон Брай-Штайнбург
Преемник:	Людвиг фон Эттинген-Валлерштайн

Георг Людвиг фон Маурер (нем. Georg Ludwig von Maurer; 2 ноября 1790, Эрпольцхайм — 9 мая 1872, Мюнхен) — немецкий государственный деятель, правовед, историк, педагог, профессор права в Мюнхенском университете (с 1826). Премьер-министр и глава министерств иностранных дел и юстиции Королевства Бавария (1847).

Биография

Родился в семье протестантского пастора. Окончил юридический факультет Гейдельбергского университета. В 1812 отправился в Париж, где продолжил систематическое изучение правовых институтов древних германцев.

Вернувшись на родину в 1814 году, получил назначение в баварское правительство, позже занимал высшие посты в судебном ведомстве Баварии. В 1824 году опубликовал в Гейдельберге работу «Geschichte des altgermanischen und namentlich altbairischen oeffentlich-muendlichen Gerichtsverfahrens», получившую первый приз Баварской академии наук. В 1826 году стал профессором в университете Мюнхена.

В 1829 вернулся в политику. Уже в 1831 году был избран пожизненным членом рейхсрата Баварии (двухпалатного парламента) и пожалован личным дворянским титулом «фон Маурер».

Вскоре после этого ему был предложен важный государственный пост. В 1832 году, после избрания Оттона, сына короля Людвига I Баварского (из дома Виттельсбахов) на престол Греции, Маурер был назначен одним из трех регентов и до его совершеннолетия в 1835 году в составе совета регентов управлял Грецией.

На этом посту активно занимался созданием правовых институтов, адаптированных к требованиям современного цивилизованного сообщества. Маурер был самым талантливым, энергичным, либерально настроенным членом регентского совета, и именно из-за его просвещенных усилий, Греция, получила усовершенствованный Уголовный кодекс, регулярные трибуналы и улучшенную систему гражданского судопроизводства.

В 1847 году он занял посты министра иностранных дел и юстиции Королевства Бавария, став фактическим главой правительства, но был смещён в том же году. После отставки, вызванной конфликтом с придворными кругами, постепенно отошëл от активной политической деятельности, оставаясь до конца жизни членом баварского государственного совета.

Умер в Мюнхене 9 мая 1872 года.

Его сын — немецкий историк Конрад фон Маурер (1823—1902).

Научная деятельность

Георг Людвиг фон Маурер — создатель марковой теории. Автор ценных работ по истории аграрных отношений и общины в Германии. Значение трудов Маурера состояло в том, что он отошëл от распространенной в буржуазной историографии теории об исконности частной собственности на землю и на основе документов доказал, что у германцев в древности господствовала общественная собственность на землю и коллективная еë обработка. Собранные им доказательства существования общины — марки послужили материалом для обоснования Карлом Марксом и Ф. Энгельсом их воззрений на первобытно-общинный строй.

К. Маркс и Ф. Энгельс тщательно изучали труды Маурера, усматривая их значение не только в огромном материале по истории общинного строя, но и в доказательстве положений о господстве у германцев на заре исторического развития общинных организаций, о коллективной собственности на землю как исходном пункте развития аграрных отношений у древних германцев, об отличии древнего общинного строя от государства.

Маркс писал, что книги Маурера «имеют огромное значение». К. Маркс подчеркивал, что его предположение о повсеместном распространении общественной собственности на заре человеческой истории подтверждается в книгах Маурера.

Избранные работы

• Geschichte des altgermanischen, namentlich altbayrischen öffentlich-mündlichen Gerichtsverfahrens. Heidelberg 1824
• Das griechische Volk, in öffentlicher, kirchlicher und privatrechtlicher Beziehung vor und nach dem Freiheitskampfe bis zum 31. Juli 1834. 3 Bd. Heidelberg 1835
• Einleitung zur Geschichte der Mark-, Hof-, Dorf- und Stadt-Verfaßung und der öffentlichen Gewalt. München: Kaiser 1854
• Geschichte der Markenverfassung in Deutschland. Erlangen 1856
• Geschichte der Fronhöfe, der Bauernhöfe und der Hofverfassung in Deutschland. 4. Bd. Erlangen 1862-63
• Geschichte der Dorfverfassung in Deutschland. 2. Bd. Erlangen 1865-66
• Geschichte der Städteverfassung in Deutschland. 4. Bd. Erlangen 1869-71

Ссылки

• [www.hdbg.de/parlament/content/persDetail.php?id=2798 Maurer, Georg Ludwig Ritter von]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Маурер, Георг Людвиг фон

– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.