Константин II (король Греции)

Константин II греч. Κωνσταντίνος Βʹ <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Константин II</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Король Греции
6 марта 1964 года — 8 декабря 1974 года
Коронация:	18 сентября 1964 года
Регент:	Георгиос Дзойтакис (1967-1972) Георгиос Пападопулос (1972-1973)
Предшественник:	Павел I
Преемник:	титул упразднён
Наследник:	Павел, герцог Спартанский
Регент Греции
20 февраля — 6 марта 1964 года
Монарх:	Павел I
Предшественник:	регентство учреждено
Преемник:	регентство упразднено; вступил на престол как король Греции
Кронпринц Греции
1 апреля 1947 года — 6 марта 1964 года
Монарх:	Павел I
Предшественник:	Павел
Преемник:	Ирина
Вероисповедание:	Православие
Рождение:	2 июня 1940(1940-06-02) (83 года) Афины, Королевство Греция
Род:	Глюксбурги
Отец:	Павел I
Мать:	Фредерика Ганноверская
Супруга:	Анна-Мария Датская
Дети:	Алексия (р.1965), Феодора (р. 1983), Павел (р. 1967), Николай (р.1969), Филипп (р. 1986)
Сайт:	[www.greekroyalfamily.gr/en/king-konstantinos.html ekroyalfamily.gr/en/king-konstantinos.html]
Монограмма:
Награды:

Константин II (греч. Κωνσταντίνος Βʹ, род. 2 июня 1940, Афины) — последний король Греции с 1964 по 1974 из династии Глюксбургов, сын короля Павла I и Фредерики Ганноверской. Последний царствовавший православный монарх в истории. Как потомок датского короля Кристиана IX, носит титул принца Датского.

Биография

Окончил аристократический колледж Анаврита и юридический факультет Афинского университета. В 1956—1958 годах продолжил образование в военных училищах Греции, в 1958—1959 годах — в США. Вступил на престол 6 марта 1964 года — после смерти отца Павла I; в последние месяцы его жизни исполнял обязанности регента. В отличие от отца, со своими политическими функциями справлялся неудачно, при нём было несколько правительственных кризисов. Выступил за расширение прерогатив короля, что привело к конфликту с премьер-министром Г. Папандреу. В 1967 году к власти пришли «чёрные полковники». В декабре того же года Константин сделал попытку выступить против них и 13 декабря призвал по радио народ к восстанию. После неудачи восстания покинул страну и жил в Риме. В 1973 году по итогам референдума монархия в Греции была упразднена «полковниками» и провозглашена республика. Однако голосование произошло при диктаторском режиме и не могло считаться свободным. Поэтому после свержения диктатуры демократическое правительство провело повторный референдум 8 декабря 1974 года, который подтвердил волю народа не восстанавливать монархию. Покинувший страну Константин не признаёт и этот референдум и никогда формально не отрекался от престола, однако с этого времени монархия Глюксбургов прекратила существование, и была установлена Греческая Республика.

Некоторое время Константин отказывался платить налоги на принадлежащую ему греческую собственность; впрочем, в 1992 году он передал большую часть своих земель коммерческому фонду в обмен на бывший дворец и право вывезти из страны некоторые ценности (перечень вывезенного официально нигде не публиковался). Принятый в 1994 году закон лишил его греческого гражданства и собственности, в том числе дворца Татой, планируемого к продаже в связи с долговым кризисом, и виллы Мон Репо, в которой ныне расположен археологический музей. Согласно закону, для получения паспорта Константин обязан принять фамилию; свой отказ сделать это представители королевской семьи мотивируют тем, что греческие, равно как и датские Глюксбурги, никогда не имели фамилии. До 1994 года в своём греческом паспорте он значился как «бывший король» (греч. ο τέως βασιλιάς). Въезд в страну ему не запрещён, и он неоднократно посещал Грецию после лишения власти при помощи датского дипломатического паспорта, в котором его имя записано как Constantino de Grecia. Этот факт высмеивался некоторыми греческими СМИ, которые использовали Дегрециас (греч. Ντεγκρέτσιας) вместо отсутствующей у Константина фамилии.

В 1990—2000 годах неоднократно обращался в Европейский суд по правам человека с иском к греческому правительству относительно конфискованной собственности. Однако в ноябре 2000 года суд вынес решение не в пользу бывшего короля, ему была возвращена лишь часть имущества королевской семьи.

В июне 2009 года в Лондоне перенёс операцию на сердце.

До 2013 года проживал с семьёй в Лондоне. В мае 2013 года королевская семья переехала на постоянное место жительства в Портохели в 6 км от греческого острова Спеце, где проходила свадьба принца Николаоса.

Спортивная карьера

Олимпийские награды
Парусный спорт («Дракон»)
Золото	Рим 1960	Гонки Килевых яхт класса «Дракон»

Олимпийский чемпион 1960 года по парусному спорту в классе «Дракон».

В 1963—1974 годах — член Международного олимпийского комитета (МОК).

С 1967 по 1973 год — член Комиссии МОК по вопросам Международной олимпийской академии.

С 1974 года — почётный член МОК.

Семья

Предки Константина II

Кристиан IX               Георг I                       Луиза Гессен-Кассельская               Константин I                             Константин Николаевич               Ольга Константиновна                       Александра Иосифовна               Павел I                                   Вильгельм I               Фридрих III                       Августа Веймарская               София Прусская                             Альберт Саксен-Кобург-Готский               Виктория Великобританская                       Виктория               Константин II                                         Георг V               Эрнст Август II Ганноверский                       Мария Саксен-Альтенбургская               Эрнст Август Брауншвейгский                             Кристиан IX               Тира Датская                       Луиза Гессен-Кассельская               Фредерика Греческая                                   Фридрих III               Вильгельм II                       Виктория Великобританская               Виктория Луиза Прусская                             Фридрих VIII               Августа Виктория                       Адельгейда Гогенлоэ-Лангенбургская             </center>

18 сентября 1964 года женился на дочери короля Дании Фредерика IX Анне-Марии, в браке с которой родились:

• Дочь — принцесса Алексия (род. 10 июля 1965, Корфу)
• Сын — наследный принц Павел (род. 20 мая 1967, Татой), наследный принц Греческий, герцог Спартанский, женат на Мари-Шанталь Клэр Миллер
• Сын — принц Николай (р. 1 октября 1969, Рим), принц Греческий и Датский
• Дочь — Феодора (род. 9 июня 1983, Лондон), принцесса Греческая и Датская
• Сын — Филипп (род. 26 апреля 1986, Лондон), принц Греческий и Датский

Связи с другими династиями

По отцу — Павлу I — принадлежит к датской династии Глюксбургов. Также является правнуком великой княгини Ольги Константиновны и праправнуком великого князя Константина Николаевича.

Супруг королевы Великобритании Елизаветы II — Филипп, герцог Эдинбургский — двоюродный дядя Константина, а Чарльз, принц Уэльский — его троюродный брат.

Королева Испании София Греческая, жена Хуана Карлоса I, является сестрой Константина.

Женат на датской принцессе Анне-Марии — младшей сестре правящей королевы Дании Маргрете II.

Ссылки

• [www.greekroyalfamily.org Официальный сайт]
• [www.greekroyalfamily.gr/profile.cfm?ItemID=27&get=family Биография на сайте Греческой королевской семьи] (англ.)
• [www.olympic.org/uk/organisation/ioc/members/bio_uk.asp?id=131 Биография на сайте МОК] (англ.)

Отрывок, характеризующий Константин II (король Греции)

Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.


Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.