Минамото

Минамо́то (яп. 源) — группа родов древней и средневековой Японии, происходивших от детей императоров, которым было отказано в статусе принцев и переведённым в разряд подданных путём предоставления фамилии Минамото (яп. 源, «источник») и титула «асон» (яп. 朝臣, «слуга династии»). Эти роды также известны как Гэндзи (源氏, «род/роды Минамото») или Гэнкэ (源家, «дом/дома Минамото»). Хотя сначала Минамото имели престижный статус весьма влиятельной аристократической семьи, со временем они быстро превратились в самураев из-за постоянного выполнения военных заданий столичного правительства.

Фамилию Минамото впервые начал предоставлять своим потомкам император Сага (годы правления 809—823). Фамилию получил его седьмой сын Минамото-но Макото. Его считали лишним претендентом на престол, а потому «обезвредили», переведя в ранг подданных. Впоследствии «нежелательные» дети императоров Сэйва, Мураками, Уда и Дайго также были лишены привилегий и переведены в ранг подданных — Минамото.

Подобная практика императорского правительства, которое ликвидировало таким образом лишних принцев и уменьшало бюджетные расходы на императорскую семью, привела к появлению 21 рода Минамото. Чтобы избежать путаниц, эти роды называли по именам монархов, в правление которых основатели рода получили новую фамилию и титул. Например, род Минамото, происходивший от детей императора Сага назывался «Сага Гэндзи», а потомки монарха Сэйва — «Сэйва Гэндзи». Последний был самым многочисленным. Он дал начало многим новым самурайским родам — Асикага, Такэда, Нитта и другим.

Род Минамото линии Сэйва находился в постоянной борьбе за власть с представителями рода Тайра линии Камму. После восстаний, известных как Смута Хогэн (1156) и Смута Хэйдзи (1160) самураи Тайра смогли истребить большую часть рода Минамото и установить в Киото диктатуру. Однако её уничтожил Минамото-но Ёритомо (1147—1199), который сумел выжить во время репрессий Тайра и восстать против них в 1180-х годах. При поддержке императора, ему удалось уничтожить главных представителей враждебного рода и установить в городе Камакура первое самурайское правительство — сёгунат. Первое сэппуку (харакири) — ритуальное самоубийство самурая — было совершено даймё из рода Минамото в войне между Минамото и Тайра, в 1156 году (смута Хогэн). Минамото-но Тамэтомо, побежденный в этой короткой, но жестокой войне, разрезал себе живот, чтобы избежать позора плена.

Поскольку Минамото были основателями сёгуната, за ними закрепилось наследственное право быть сёгунами. Так, после падения Камакурского сёгуната в 1333 году, новый сёгунат Муромати был основан родом Асикага, потомками Минамото, а последний Эдоский сёгунат также был основан ветвью Минамото — семьёй Токугава.

В позднем средневековье среди самураев было популярным относить своих пращуров к роду Минамото, наряду с родами Тайра, Фудзивара и Татибана.

Ссылки

• Рай Санъё. [ru.wikisource.org/wiki/%D0%9D%D0%B5%D0%BE%D1%84%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%AF%D0%BF%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B8_(%D0%A1%D0%B0%D0%BD%D1%8A%D1%91/%D0%9C%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B8%D0%BD)/%D0%9A%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B0_II._%D0%98%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B0_%D0%9C%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D1%82%D0%BE._%D0%9C%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D1%82%D0%BE._I Книга II. История рода Минамото. Минамото. I] // Неофициальная история Японии : [яп.] = Нихон гайси : в 22 т. — Мидзо, 1836—1837.</span>
• Рай Санъё. [ru.wikisource.org/wiki/%D0%9D%D0%B5%D0%BE%D1%84%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%AF%D0%BF%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B8_(%D0%A1%D0%B0%D0%BD%D1%8A%D1%91/%D0%9C%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B8%D0%BD)/%D0%9A%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B0_III._%D0%98%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B0_%D0%9C%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D1%82%D0%BE._%D0%9C%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D1%82%D0%BE._II Книга III. История рода Минамото. Минамото. II] // Неофициальная история Японии : [яп.] = Нихон гайси : в 22 т. — Мидзо, 1836—1837.</span>

См. также

• Такэда
• Тайра
• Фудзивара
• Повесть о Гэндзи

Отрывок, характеризующий Минамото

Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.