Министерство науки, высшей школы и технической политики Российской Федерации

Министерство науки, высшей школы и технической политики Российской Федерации
Общая информация
Дата создания	28 ноября 1991 года
Предшествующие ведомства	Министерство науки и технической политики РСФСР, ВАК СССР, Госпатент СССР, Госкомобр СССР (в части высшей школы).
Дата упразднения	25 февраля 1993 года
Заменено на	Министерство науки и технической политики РФ, Государственный комитет РФ по высшему образованию
Руководство деятельностью осуществляет	Правительство РФ
Штаб-квартира	Москва
Министр	Б. Г. Салтыков
Подведомственные органы	1) Комитет по патентам и товарным знакам (24.01.1992 — 30.09.1992) 2) Комитет по высшей школе (30.01.1992 — 30.09.1992) 3) Высший аттестационный комитет (05.06.1992 — 30.09.1992)

Министерство науки, высшей школы и технической политики Российской Федерации — федеральный орган исполнительной власти РСФСР и Российской Федерации в 1991—1993 годах, осуществлявший функции разработки и проведения государственной научно-технической политики, развития системы высшего и послевузовского профессионального образования, охраны интеллектуальной собственности и смежные с ними.

Создано в ноябре 1991 года как Министерство науки и технической политики РСФСР. В 1993 году преобразовано в Министерство науки и технической политики Российской Федерации (1993—1996) с отделением Государственного комитета Российской Федерации по высшему образованию (1993—1996). Ранее от министерства были отделены Комитет Российской Федерации по патентам и товарным знакам (1992—1996) и Высший аттестационный комитет Российской Федерации (1992—1996).

Создание и реорганизации

Министерство было образовано в соответствии с указом президента РСФСР Б. Н. Ельцина № 193 от 11 ноября 1991 года как Министерство науки и технической политики РСФСР на базе Государственного комитета РСФСР по делам науки и высшей школы, разделенного на две части, из которых одна (по делам высшей школы) отошла Министерству образования РСФСР, а другая (по делам науки) — Министерству науки и технической политики РСФСР. Кроме упомянутого государственного комитета указ вводил в состав образуемого министерства два союзных ведомства, перешедшие под юридикцию РСФСР: Государственный комитет СССР по науке и технологиям и Государственный комитет СССР по стандартам. Тем же указом министром науки и технической политики был назначен Б. Г. Салтыков. Через две недели структура создаваемого министерства была изменена: а) указом президента РСФСР № 237 от 26 ноября 1991 года был образован Госстандарт РСФСР, ставший преемником Госстандарта СССР; б) указом президента РСФСР № 242 от 28 ноября 1991 года в подчинение нового министерства были переданы вопросы, связанные с высшим и послевузовским образованием, изъятые из ведения Министерства образования, в связи с чем министерство получило название «Министерство науки, высшей школы и технической политики РСФСР».

С 25 декабря 1991 года министерство стало именоваться «Министерством науки, высшей школы и технической политики Российской Федерации» в связи с изменением наименования государства.

Постановление Правительства Российской Федерации № 25 от 11 января 1992 года регламентировало полномочия и структуру министерства, а также уточнило список упраздненных ведомств, сфера деятельности которых переходила к нему вместе со всей их материально-технической базой (по состоянию на 1 января 1992 года). Это были:

• Государственный комитет СССР по науке и технологиям,
• Высшая аттестационная комиссия СССР,
• Государственное патентное агентство СССР,
• Государственный комитет СССР по народному образованию (в части высшей школы),
• Государственный комитет РСФСР по делам науки и высшей школы.

Указ президента РФ № 1148 от 30 сентября 1992 года наметил масштабную перестройку структуры федеральных органов исполнительной власти. Согласно нему из состава министерства были выведены Комитет по патентам и товарным знакам, и Высший аттестационный комитет, которые отныне должны были функционировать как самостоятельные ведомства во взаимодействии с Министерством науки, высшей школы и технической политики.

Министерство науки, высшей школы и технической политики РФ просуществовало чуть более года. В соответствии с Законом РФ № 4547-1 от 25 февраля 1993 года оно было преобразовано в Министерство науки и технической политики Российской Федерации с изъятием из его ведения вопросов управления высшей школой, переданных во вновь образованный Государственный комитет Российской Федерации по высшему образованию.

Полномочия

Полномочия Министерства науки, высшей школы и технической политики РФ были определены постановлением Правительства Российской Федерации № 25 от 11 января 1992 года. В соответствии с ним на министерство были возложены следующие функции:

• разработка и проведение государственной научно-технической политики;
• организация научно-технического прогнозирования;
• ускоренный переход на преимущественно рыночные отношения в сфере научной и инновационной деятельности;
• содействие развитию разнообразных форм предпринимательства в области инновационной деятельности;
• создание условий для развития фундаментальных исследований;
• участие в формировании международных и разработку государственных научно-технических программ, методическое руководство подготовкой республиканских, крупных региональных и отраслевых научно-технических программ, а также программ конверсии;
• организация международного научно-технического сотрудничества;
• развитие системы высшего и послевузовского профессионального образования, совершенствование аттестации научных и научно-педагогических кадров;
• проведение государственной политики в области правовой охраны интеллектуальной собственности, развития научной и инновационной деятельности;
• поддержка изобретательской деятельности, совершенствование патентного дела;
• формирование информационной инфраструктуры в области научно-технического прогресса;
• финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, включая фундаментальные исследования, а также финансирование и материально-техническое обеспечение высших учебных заведений и региональных органов управления высшим и послевузовским профессиональным образованием.

Штаты и структура

Во главе министерства стоял министр, которому было положено по штату восемь заместителей (в том числе два первых заместителя) и коллегия министерства в 17 человек. Предельная численность работников центрального аппарата министерства была определена в количестве 1050 штатных единиц (без персонала по охране и обслуживанию зданий).

Постановление Правительства РФ № 154 от 22 февраля 1993 года в связи с выделением в самостоятельное ведомство Комитета Российской Федерации по патентам и товарным знакам сократило центральный аппарат министерства до 935 штатных единиц.

Комитеты в составе министерства

Комитет по патентам и товарным знакам (Роспатент)

Образован в составе министерства указом президента РФ от 24 января 1992 года в качестве преемника Государственного патентного агентства СССР. Согласно указу президента РФ от 30 сентября 1992 года выведен из состава министерства с преобразованием в самостоятельный Комитет Российской Федерации по патентам и товарным знакам (Роспатент). Функции государственного патентного ведомства, исполняемые комитетом, были определены Патентным законом РФ от 23 сентября 1992 года и принятым в тот же день законом «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров».

Председатель: В. П. Рассохин — с 24 января 1992 года.

Комитет по высшей школе

Образован в составе министерства по указу президента РФ от 30 января 1992 года. Правопреемник Государственного комитета СССР по народному образованию (в части высшей школы Российской Федерации) и Государственного комитета РСФСР по делам науки и высшей школы (в части высшей школы). Основная задача — проведение единой государственной политики в области высшего и послевузовского профессионального образования. Полномочия комитета установлены постановлением Правительства РФ № 213 от 2 апреля 1992 года, согласно которому председатель комитета мог иметь четырех заместителей (в том числе одного первого) и коллегию из 9 человек. Число членов коллегии было позже расширено до 15. Согласно указу президента РФ от 30 сентября 1992 года расформирован с передачей функций центральному аппарату министерства.

Председатель: В. Г. Кинелёв — с 30 января 1992 года.

Высший аттестационный комитет

Образован в составе министерства согласно указу президента РФ от 5 июня 1992 года. По сути представлял собой преемника Высшей аттестационной комиссии СССР. Согласно указу президента РФ от 30 сентября 1992 года выведен из состава министерства с преобразованием в самостоятельный Высший аттестационный комитет Российской Федерации (ВАК РФ). Основная функция — проведение единой государственной политики в области аттестации научных и научно-педагогических работников.

Председатель: Н. В. Карлов — с 23 июня 1992 года.

Руководство

Министр науки, высшей школы и технической политики Российской Федерации

• Салтыков Борис Георгиевич (3 декабря 1991 — 25 марта 1993)

Первые заместители министра

• Кинелёв Владимир Георгиевич (20 ноября 1992 — 21 апреля 1993)
• Михайлов Валерий Александрович (17 января 1992 — 14 июля 1993)
• Фонотов Андрей Георгиевич (17 января 1992 — 5 июля 1993)

Заместители министра

• Бортник Иван Михайлович (16 февраля 1992 — 3 февраля 1994)
• Дюмаев Кирилл Михайлович (16 февраля 1992 — 17 декабря 1993)
• Жураковский Василий Максимилианович (16 февраля 1992 — 26 июня 1993)
• Кузьмицкий Александр Александрович (16 февраля 1992 — 5 июля 1993)
• Тихонов Александр Николаевич (16 февраля 1992 — 26 июня 1993)
• Якобашвили Зураб Андреевич (4 сентября 1992 — 5 июля 1993)

Здания

Центральный аппарат министерства расположился в Москве, в зданиях, унаследованных от упраздненных ведомств СССР и РСФСР, чьи функции перешли к нему по постановлению Правительства РФ от 11 января 1992 года.

• Тверская ул., 11
• ул. Неждановой, д. 21, стр. 1 и 2
• Люсиновская ул., д. 51
• ул. Шаболовка, д. 33
• ул. Грибоедова, д. 12
• Кантемировская ул., д. 39, корп. 1
• М. Черкасский пер., д. 2/6 (часть здания)
• Раушская наб., д. 4
• ул. Куусинена, д. 21-б

См. также

• Федеральные органы управления образованием в Российской Федерации
• Правительство Ельцина — Гайдара
• Первое правительство Черномырдина
• Министерство науки и технической политики РСФСР (1991)
• Министерство науки и технической политики Российской Федерации (1993—1996)

Отрывок, характеризующий Министерство науки, высшей школы и технической политики Российской Федерации

– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.