Москалёв, Георгий Николаевич

Георгий Николаевич Москалёв
Место рождения:	деревня Усть-Менза, Красночикойский район, Забайкальский край
Учёба:	МГХИ имени Сурикова
Награды:
Звания:

Гео́ргий Никола́евич Москалёв (10 сентября 1925 — 3 марта 2011) — российский и советский художник, народный художник Бурятской АССР (1975), заслуженный художник РСФСР (1982), Герой Советского Союза (1945).

Биография

Родился 10 сентября 1925 года в деревне Усть-Менза ныне Красночикойского района Забайкальского края. В 1933 году семья переехала в город Улан-Удэ.

Окончил 8 классов улан-удэнской школы № 2. Со школьной скамьи в январе 1943 года был призван в Красную Армию и зачислен курсантом в Забайкальское военно-пехотное училище.

В мае 1944 года после ускоренного выпуска в звании младшего лейтенанта направлен в 176-й гвардейский стрелковый полк 59-й гвардейской стрелковой дивизии 46-й армии 2-го Украинского фронта, где получил должность командира пулемётного взвода. Участвовал в Ясско-Кишиневской операции, освобождал Бендеры, Белгород-Днестровский.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года Г. Н. Москалёву присвоено звание Героя Советского Союза за выполнение сложнейшей боевой задачи при фор­сировании Дуная в ночь с 4 на 5 декабря 1944 года и проявленные при этом мужество и героизм. Войну закончил в должности командира роты.

В 1946 году, после демобилизации, Г. Н. Москалёв поступил в Иркутское художественное училище. С 1951 года — студент факультета живописи Московского художественного института имени В. И. Сурикова, который окончил в 1957 году.

После окончания института вернулся в Улан-Удэ. Работал в художественно-производственных мастерских, руководил кружком «Юный художник» при Доме пионеров им. П. П. Постышева (в 1957—1962 и 1964—1965). В 1962—1963 годах был председателем правления Союза Художников Бурятии. В 1966—1968 годах — директор художественного музея им. Ц. С. Сампилова, преподавал в педагогическом училище № 1.

Неоднократно избирался депутатом Совета народных депутатов города Улан-Удэ. В составе тридцати Героев Советского Союза участвовал в праздновании 30-летия Победы в Венгрии, принимал участие в праздновании 50-летия Победы в Москве, в военном параде на Красной площади 9 мая 1996 года, параде Победы 9 мая 2000 года.

Умер 3 марта 2011 года в Улан-Удэ.

Творчество

Начинал как художник-график, в 1970-е годы главной темой творчества художник избрал Великую Отечественную войну. Тема нашла отражение на полотнах «Битва за Дунай», «Прорыв», «Рассвет», «Один на один» и других.

Писал Георгий Николаевич пейзажи, натюрморты, у него много гра­фических работ. Занимался художе­ственным оформлением книг.

Москалёв — автор более 70 живописных, около 170 графических работ и графических иллюстраций в 10 книгах, в том числе книги «Поход за Дунай» (Улан-Удэ, 1985). Начиная с 1959 года участвует в выставках. Выставки работ Москалёва проходили в городах: Москва, Улан-Удэ, Владивосток, Иркутск, Дели (Индия), Чита.

Звания, награды

Звания

• Герой Советского Союза (24.03.1945).
• Народный художник Бурятской АССР (1975 год).
• Заслуженный художник РСФСР (1982 год).
• Почётный гражданин города Улан-Удэ (1975 год).

Награды

• Орден Ленина (24.03.1945).
• Орден Красной Звезды (04.12.1944).
• Два ордена Отечественной войны I степени (17.12.1944; 06.04.1985).
• Медаль «За победу над Германией».
• Медаль «За взятие Будапешта».
• Медаль «За взятие Вены».
• Государственная премия Бурятской АССР в области литературы и искусства.

Литература

• Алешкин А. М. Сердцем на амбразуру. — Иркутск, 1976.
• Каталог работ художника Г. Н. Москалева / Составители Т. Е. Чебунина, К. Б. Шулунова. — Улан-Удэ, 1986.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4998 Москалёв, Георгий Николаевич]. Сайт «Герои Страны».

• [sites.google.com/site/geroiburatii/home/komandiry/1 Герои Бурятии. Москалёв Георгий Николаевич].
• [www.memory-tour.ru/name/3593 Москалёв Георгий Николаевич (1925-2011)].

Отрывок, характеризующий Москалёв, Георгий Николаевич

Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.