Облачный атлас (роман)
Поделись знанием:
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
(перенаправлено с «Облачный Атлас»)
| Облачный атлас | |
| Cloud Atlas | |
| Автор: | |
|---|---|
| Жанр: |
роман |
| Язык оригинала: | |
| Оригинал издан: |
2004 |
| Переводчик: | |
| Серия: |
Интеллектуальный бестселлер |
| Издатель: | |
| Страниц: |
704 |
| Носитель: |
книга |
| ISBN: |
978-5-699-20556-1 |
«Облачный атлас» — роман 2004 года британского писателя Дэвида Митчелла. Состоит из шести связанных между собой историй, действие в которых происходит с середины XIX века до далёкого постапокалиптического будущего.
Содержание
Сюжет
Роман состоит из шести историй, объединенных тем, что главный герой каждой последующей истории каким-либо образом оказывается связан с главным героем предыдущей. Первые пять историй разбиты пополам, причем после первой половины первой истории следует первая половина второй истории, первая половина третьей и так далее до шестой истории, которая приведена полностью. После неё следует вторая половина пятой истории, вторая половина четвертой и так далее до второй половины первой истории. С точки зрения хронологии роман описывает события последовательно сначала от прошлого к будущему, а затем снова возвращается в прошлое.
- Тихоокеанский журнал Адама Юинга. Действие первой истории происходит на острове Чатем, удалённом архипелаге в Тихом океане, где Адам Юинг, бесхитростный нотариус из Сан-Франциско времен калифорнийской золотой лихорадки ожидает окончания ремонта своего корабля. Путешествуя по острову, Адам знакомится с английским доктором Генри Гусом и узнает о том, что коренное население, мориори, были порабощены воинственным народом маори. Подружившись с доктором, Адам признается ему, что серьезно болен, в ответ на что Гус обещает заняться его лечением по пути на родину. После отплытия корабля в своей каюте Адам обнаруживает туземца-мориори по имени Атуа, который бежал из рабства, тайно пробрался на корабль и просит о помощи. Несмотря на риск быть обвиненным в том, что он провел на борт безбилетника, Адам помогает Атуа получить работу на корабле. Адам принимает лекарства доктора Гуса, но чувствует себя все хуже и хуже.
- Письма из Зедельгема. Действие второй истории происходит в 1931 году в бельгийском городе Зедельгеме, откуда Роберт Фробишер, молодой английский бисексуал, авантюрист и непризнанный музыкант пишет письма своему другу и любовнику Руфусу Сиксмиту. Оказавшись без средств и спасаясь от кредиторов, Фробишер пускается в авантюру: едет в Бельгию, находит там престарелого композитора Вивиана Эйрса, который уже давно не занимается музыкой, и предлагает ему свои услуги в качестве помощника и личного секретаря. Эйрс принимает предложение Фробишера и возвращается к сочинению музыки, а тот, в свою очередь, вступает в любовную связь с его женой. В доме Эйрса Фробишер с интересом читает старую книгу «Тихоокеанский журнала Адама Юинга». Его забавляет наивность Юинга, который не видит, что доктор Гус на самом деле не лечит, а отравляет его.
- Периоды полураспада. Первое расследование Луизы Рей. Третья история написана в стиле детективного триллера и происходит в 1975 году в Буэнас-Йербасе, вымышленном городе в Калифорнии. Молодая журналистка Луиза Рей случайно знакомится с Руфусом Сиксмитом, пожилым учёным-атомщиком. Он сообщает о том, что новая атомная электростанция, которую планируют открыть в окрестностях Буэнас-Йербаса, представляет собой серьезную опасность. Вскоре после этого Сиксмит таинственным образом погибает. Расследуя происходящее, Луиза понимает, что могущественная корпорация, которой принадлежит электростанция, не только организовала убийство потенциального информатора, но и не остановится ни перед чем, чтобы устранить всех стоящих у неё на пути. В вещах погибшего Сиксмита Луиза обнаруживает письма Фробишера и узнает, что рано умерший композитор успел опубликовать только одну работу — «Секстет „Облачный Атлас“». Тем временем нанятый корпорацией убийца настигает Луизу. Преследуя её на автомобиле, он сталкивает машину журналистки с моста.
- Страшный Суд Тимоти Кавендиша. Четвёртая история написана в юмористическом стиле и происходит в Великобритании в настоящее время. На Тимоти Кавендиша, лондонского издателя, выпускающего книги на деньги авторов, в возрасте 65 лет сваливается богатство: книга его клиента-гангстера становится бестселлером. Неожиданно появившиеся братья клиента, такие же гангстеры, требуют чтобы Кавендиш «поделился» прибылью, угрожая расправиться с ним в случае отказа. Тщетно пытаясь собрать требуемую сумму, Кавендиш в отчаянии обращается к своему брату, с которым состоит в плохих отношениях. Раздраженный просьбами Тимоти, брат отказывается дать ему денег, но предлагает на время укрыться в неком удалённом отеле. Кавендиш бежит из Лондона, по дороге читая недавно присланную ему рукопись «Периоды полураспада. Первое расследование Луизы Рей». Прибыв в отель, Тимоти понимает, что попал в ловушку: в действительности это место оказывается домом престарелых, откуда его никто не собирается выпускать.
- Оризон Сонми-451. Пятая история написана в жанре антиутопической научной фантастики и происходит в будущем в тоталитарном государстве Ни-Со-Копрос, которое развилось из современной Кореи. Основу государства составляет корпоративная культура, а жители делятся на «чистокровных» (людей, рожденных естественным путём) и «фабрикантов» (искусственно выращенных клонов-рабов, генетически модифицированных для выполнения различных видов работ). Повествование ведется в форме интервью между приговоренной к смертной казни девушкой-«фабрикантом» Сонми-451 и «архивистом» (анг. archivist[1]), государственным служащим, записывающим её историю. Изначально созданная как работник в ресторане фастфуда, Сонми-451 становится подопытной в эксперименте по «вознесению» (попытке развить «фабриканта» до уровня «чистокровного»). Вырвавшись из замкнутого мира «фабрикантов», Сонми-451 открывает для себя совершенно незнакомый мир реальности, о существовании которого она не подозревала. Одним из самых ярких моментов её новой жизни становится старый фильм под названием «Страшный Суд Тимоти Кавендиша». Постепенно Сонми-451 начинает понимать, что её «вознесение» не случайность, а часть борьбы, которую люди из подполья ведут с тоталитарной системой.
- Переправа возле Слуши и все остальное. Действие шестой истории происходит в далеком постапокалиптическом будущем на Большом острове Гавайских островов, где старик по имени Закри рассказывает историю из своей юности. После некоего катастрофического события, уничтожившего большую часть цивилизации на планете, выжившие люди вернулись к язычеству и родоплеменным отношениям. Остров, на котором живет Закри, населяют народы Долины — его соплеменники, мирные фермеры, поклоняющиеся богине Сонми, а также враждебное им варварское племя Конов. Периодически остров посещают корабли «предвидящих», намного более развитого племени. После очередного посещения «предвидящая» женщина по имени Мероним остается жить в поселении Закри. Она хочет посетить вершину вулкана Мауна-Кеа, места, которого боятся жители Долины из-за мистических «храмов» на его вершине. Закри неохотно соглашается стать её проводником. Позже становится ясно, что в действительности «храмы» — это руины обсерватории Мауна-Кеа. Мероним шокирует Закри, рассказав ему, что богиня Сонми на самом деле была человеком, и показывает ему «оризон» — необычное устройство, позволяющее увидеть и услышать Сонми. После их возвращения Долина подвергается нападению Конов, которые истребляют её жителей, а оставшихся уводят в рабство. Закри и Мероним с трудом удается бежать с острова. В заключение сын Закри говорит, что часть невероятной истории, которую рассказал отец, может быть правдой, так как ему достался «оризон» Сонми, которую он часто смотрит, хотя и не понимает её языка.
Затем в обратном порядке заканчиваются остальные пять историй.
Затронутые темы
Митчелл о своей книге:
|
Буквально все главные герои, за исключением одного, являются реинкарнацией одной и той же души в различных телах на протяжении всего романа, идентифицируемых по родимому пятну… это просто символ действительной универсальности человеческой природы. Само название „Облачный атлас“; облако относится к постоянно меняющимся проявлениям атласа, который является неизменной человеческой природой, которая всегда остается и всегда будет оставаться таковой. Так что темой книги является жажда, с которой люди охотятся на отдельных лиц, группы — на группы, народы — на народы, племена — на племена. Я просто взял эту тему и в некотором смысле переродил её в другом контексте…[2] | 
|
Структура и стиль
Дэвид Митчелл в своём интервью рассказал, что название книги было навеяно одноимённым музыкальным произведением японского композитора Тоси Итиянаги, который был первым мужем Йоко Оно: «Я купил компакт-диск только из-за удивительного названия композиции». При этом название предыдущего романа Митчелла «Сон № 9» также было навеяно отрывком произведения более известного мужа Йоко Оно, Джона Леннона[3].
На стиль книги оказал влияние роман итальянского писателя Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник», который состоит из нескольких неполных прерванных повестей. Изобретением Митчелла было добавить «зеркало» в центр книги таким образом, чтобы каждая история могла быть доведена до конца[4][5].
Митчелл отметил, что описывая Роберта Фробишера и Вивиана Эйрса он использовал образы великого английского композитора Фредерика Делиуса и его личного секретаря Эрика Фенби[4].
Экранизация
Роман был экранизирован режиссёрами Томом Тыквером и Ланой и Эндрю Вачовски. Производство началось в сентябре 2011 года на студии «Бабельсберг» в Германии с ограниченным актёрским составом, который должен был покрыть все сюжетные линии. Фильм вышел на экраны в Северной Америке 26 октября 2012 года.
В октябре 2012 года Митчелл написал статью в The Wall Street Journal под названием «Переводя „Облачный Атлас“ на язык кино», в которой описал работу режиссёров в виде переводчиков работы на другой язык. Он отметил, что остался доволен конечным результатом работы как удачным переводом[6].
См. также
Напишите отзыв о статье "Облачный атлас (роман)"
Примечания
- ↑ [www.themillions.com/2012/10/filming-the-unfilmmable-on-david-mitchells-cloud-atlas.html The Millions : Filming the Unfilmmable: On David Mitchell’s Cloud Atlas]
- ↑ [www.bbc.co.uk/radio4/arts/bookclub/ram/bookclub_20070603.ram Bookclub]. BBC Radio 4 (июнь 2007). Проверено 15 ноября 2012. [www.webcitation.org/6DWIPPoGp Архивировано из первоисточника 8 января 2013].
- ↑ [www.theparisreview.org/interviews/6034/the-art-of-fiction-no-204-david-mitchell Paris Review — The Art of Fiction No. 204, David Mitchell]
- ↑ 1 2 Туррентине, Джефф. [www.washingtonpost.com/wp-dyn/articles/A17232-2004Aug19.html Washington Post], The Washington Post (22 августа 2004). Проверено 15 ноября 2012.
- ↑ Маллан, Джон. [www.guardian.co.uk/books/2010/jun/12/book-club-mitchell-cloud-atlas Guardian book club: Cloud Atlas by David Mitchell], The Guardian (12 июня 2010). Проверено 15 ноября 2012.
- ↑ Митчелл, Дэвид [online.wsj.com/article/SB10000872396390443675404578060870111158076.html Translating 'Cloud Atlas' Into the Language of Film]. Wall Street Journal (19 октября 2012). Проверено 15 ноября 2012. [www.webcitation.org/6DWIPqJvA Архивировано из первоисточника 8 января 2013].
Ссылки
- [www.bbc.co.uk/archive/writers/12261.shtml Дэвид Митчелл обсуждает Облачный атлас] на шоу «Культура» канала BBC
- [www.complete-review.com/reviews/mitchelld/cloudas.htm Облачный атлас] на сайте полный обзор
- [www.conceptualfiction.com/cloud_atlas.html Облачный атлас Дэвида Митчелла], обзор Тэда Джойя
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Облачный атлас (роман)
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
