Обь (дизель-электроход)
«Обь» — советский дизель-электроход, транспортное судно ледового класса, флагман Советских Антарктических экспедиций в 1955—1975 годах, приписанный к Мурманскому морскому пароходству.
Содержание
Постройка
Дизель-электроход «Обь» был спущен на воду 10 октября 1953 года году на верфи «Де Шельде» во Флиссингене (Нидерланды)[1], где строился под наблюдением советских инженеров. «Обь» — второй дизель-электроход в серии судов типа «Лена». Водоизмещение судна с полным грузом и запасами — 12 500 т, грузоподъёмность — 5 тыс. т. Четыре дизель-генератора давали ток на электромотор, вращавший гребной вал, и развивали мощность в 7 тыс. э. л. с. Тяжёлый, массивный винт из нержавеющей стали мог противостоять самым тяжёлым арктическим льдам. Корпус судна имел ледовый пояс повышенной прочности, что обозначается Регистром символом УЛА (усиленный ледовый арктический). Помимо этого, судно имело наклон бортов на 8° от вертикали. Это обеспечивало при ледовом сжатии подъём корабля и направляло движение льда под корпус судна по принципу, заложенному при строительстве ледоколов у знаменитого нансеновского «Фрама». Наибольшая длина дизель-электрохода «Обь» — 130 м, ширина — 18,8 м, осадка — 8,2 м[2]. На твиндечной палубе судна были размещены пассажирские каюты для перевозки участников экспедиции, на корме построена вертолётная площадка.
Вскоре после постройки, в 1955 году, дизель-электроход переоборудован на Рижском судоремонтном заводе в экспедиционно-исследовательское судно[3]. Для проведения научных исследований на нём было оборудовано девять лабораторий: гидрологическая, метеорологическая, геофизическая, гидрохимическая, биологическая и ряд других[4].
Благодаря довольно полным обводам максимальная скорость хода при работе двух электромоторов не превышала 15 узлов. Судно хорошо работало во льдах и, несмотря на один винт, обладало хорошей манёвренностью. Оно было исключительно мореходным и могло выдержать сильнейшие штормы. Большие запасы топлива и воды, хорошая оснащённость электрорадионавигационными приборами и наличие мощной радиостанции обеспечивали возможность длительного автономного плавания.
Именно благодаря своим мореходным качествам дизель-электроход «Обь» стал флагманским судном 1-й Комплексной Антарктической экспедиции, стартовавшей в Калининграде 30 ноября 1955 года[5].
Первая Комплексная Антарктическая экспедиция (1955—1957)
Первым антарктическим рейсом дизель-электрохода «Обь» руководил опытный капитан дальнего плавания И. А. Ман, член коллегии Министерства морского флота СССР, занимавший тогда должность главного ревизора безопасности мореплавания (он оставался капитаном «Оби» и во время двух следующих её рейсов в Антарктику — в составе 2-й и 3-й САЭ). 14 декабря 1955 года к берегам Антарктиды отправился дизель-электроход «Лена», а позднее — «Рефрижератор № 7».
5 января 1956 года «Обь» первым из советских судов прибыла к берегам Антарктиды, и эта дата считается началом научных исследований Советским Союзом южного материка. Судно пришвартовалось к краю узкого припая бухты Фарр. С этого момента началась напряжённая работа, связанная с поиском места строительства научной базы, разгрузкой 9 тыс. т различных грузов (с обоих судов) и строительством Мирного. На антарктический материк впервые высадились советские люди. Это была группа лыжников из восьми членов экспедиции во главе с профессорами А. М. Гусевым и П. А. Шумским. После проведения разведки «Обь» перешла на новое, более удобное место, и 15 января началась разгрузка. Доставленные на «Оби» строительные материалы и экспедиционное оборудование подавали из раскрытых трюмов судна на большие тракторы с прицепными санями, которые стояли у борта на припае. Затем тракторы тащили сани на берег, к месту строительства обсерватории. Разгрузка велась круглые сутки. В ней участвовали все члены экипажа судов, строители, учёные, руководители и рядовые члены экспедиции.
13 февраля 1956 года над достраивающимся Мирным был поднят флаг СССР, а советские учёные на много лет получили хорошо оборудованную базу. В марте 1956 года «Обь» покинула Антарктиду. Далее морская часть 1-й САЭ с борта дизель-электрохода «Обь» провела комплексные океанографические исследования в прибрежных антарктических водах, на океанографических разрезах от островов Баллени до Новой Зеландии через Тасманово море, от Австралии к морю Дейвиса и оттуда до Аденского залива.
Дальнейшая история (1957—1975)
29 февраля 1957 года руководство экспедиции отправило «Обь» для выполнения второй задачи, предусмотренной программой Международного геофизического года, для широкого научного исследования в Южном океане, у берегов Антарктиды. В ноябре — декабре 1957 года началась 3-я САЭ. Морская часть экспедиции с дизель-электрохода «Обь» провела аэрофотосъемку побережья Восточной Антарктиды от моря Дейвиса до Земли Виктории. Кроме того, она осуществила комплексные океанографические исследования на юге Тихого океана и на разрезе Антарктида — остров Пасхи — Вальпараисо. В этом рейсе с «Оби» впервые были произведены запуски метеорологических ракет с целью исследования верхних слоев атмосферы в Южной полярной области. С дизель-электрохода «Обь» были выполнены комплексные океанографические работы на шести разрезах в Индийском океане, а также на разрезе Мирный — Калькутта[5]. С тех пор ежегодно многие годы «Обь» доставляла смены советских учёных на материк, привозила туда горючее для научных станций, самолёты, тракторы, вездеходы, тягачи, вертолёты, разборные дома. «Обь» осуществляла ледовую проводку других судов, участвовавших в этих операциях, — теплоходов «Кооперация», «Михаил Калинин», «Эстония», «Профессор Визе», «Профессор Зубов».
Дизель-электроход «Обь» участвовал в создании научных баз Молодёжная (с 1970 года ставшей главной), Лазарев, Беллинсгаузен.
«Обь» не раз приходила на помощь экспедициям других стран, как это было, например, в 1957 году, когда из тяжёлых льдов был выведен японский научно-исследовательский ледокол «Сойя», за что экипаж «Оби» получил благодарность от японского парламента и министра транспорта. За время своих плаваний в Антарктику дизель-электроход «Обь» попутно посетил Сенегал и Объединённую Арабскую Республику, Чили и Аргентину, Индию и Цейлон, Австралию и Новую Зеландию, острова Пасхи и Святой Елены.
Первым помощником капитана Виктором Алексеевичем Ткачёвым, бессменно работашим на судне более 15 лет, был организован небольшой музей. В нём были представлены минералы Антарктиды и чучела пингвинов, австралийские бумеранги и украшения новозеландских маори, раковины Кокосовых островов и статуя Будды с острова Цейлон, статуэтка японки с девочкой и традиционной сакурой, подаренная экипажем ледокола «Сойя», многочисленные фотографии, поздравления, автографы и пожелания полярных исследователей, учёных, моряков, государственных и общественных деятелей многих стран[6].
Антарктический дрейф (1973)
Весной 1973 года дизель-электроход «Обь» должен был доставить груз и людей на станцию Ленинградская. Однако судно отправилось в свой 18-й рейс рейс с опозданием на месяц и на место прибыло позже всех допустимых сроков, когда в Антарктике погода резко ухудшается. К берегу подойти не удалось, поэтому провизию, топливо и полярников пришлось переправлять по воздуху. Пилот вертолёта Ми-8, находившегося на борту «Оби», совершил не один десяток рейсов в 40-градусный мороз при скорости ветра более 50 метров в секунду. Разгрузка продолжалась около месяца, пока один из таких ураганов не сломал лопасти вертолёта.
Судно периодически зажимало во льды, и 23 апреля 1973 года оно окончательно вмёрзло, накренившись на левый борт. Начался дрейф. На борту судна находились 135 учёных и более 60 членов экипажа. Такое случилось впервые. Из Москвы поступали противоречивые указания. До берега было не менее 500 миль, но подготовить взлётную полосу для самолета Ан-2 не представлялось возможным. Ледяную поверхность пересекали гигантские трещины. Судно постоянно сотрясало от толчков. Капитан «Оби» Сергей Волков при помощи подручных средств пытался регистрировать их силу.
К 10 июня всё-таки удалось наладить «воздушный мост» с дизель-электроходом «Наварин», который пришёл на помощь. Ему удалось подобраться к «Оби» на расстояние в 180 километров. Началась эвакуация экипажа и экспедиции. Дрейф продолжался. 22 июля оставшаяся часть экипажа ощутила лёгкую океанскую зыбь, и ледяное поле, в которое вмёрзла «Обь», раскололось. Так завершился первый в истории советских антарктических экспедиций дрейф протяженностью в 1015 километров и продолжительностью в 91 день. В этом рейсе «Обью» была достигнута самая южная в плавании точка — 77 градусов 5 минут 5 секунд ю. ш., 158 градусов 24 минуты з. д.
За спасение судна, мужество и отвагу двенадцать членов экипажа «Оби» были награждены орденами и медалями. Кавалером ордена Ленина стал капитан С. И. Волков (1933—1983). Три месяца постоянного напряжения, борьбы за спасение судна и людей сказались на его здоровье. После возвращения из рейса он впервые попал в больницу, где врачи констатировали сердечную аритмию.
Рейсы в северных водах (1975—1980)
Вернувшись в 1975 году из последнего, 19-го антарктического рейса, «Обь» передала вымпел флагмана антарктических плаваний вновь построенному для Арктического и антарктического НИИ дизель-электроходу «Михаил Сомов». В дальнейшем «Обь» совершала рейсы в Арктике, где внесла большой вклад в продление арктических навигаций. Свой последний рейс «Обь» выполнила на линии Мурманск — Дудинка, действующей круглый год. В апреле 1980 года дизель-электроход был списан[7].
За два десятилетия судно прошло более 785 тысяч миль, т. е. почти четырёхкратное расстояние от Земли до Луны. Оно побывало во всех океанах и 35 морях, посетило 46 портов 29 стран мира. Тридцать восемь раз дизель-электроход «Обь» пересекал экватор, десятки раз — Северный и Южный полярный круг[5]. С борта «Оби» сделано более 70 географических открытий[3].
Последние годы (1980—2010)
После выведения из эксплуатации судно было продано Министерству геологии СССР и вошло состав флота «Арктикморнефтегазразведки». В 1981 году «Обь» как судно снабжения принимала участие в первых бурениях на шельфе в устье реки Печоры, производимых с посаженного на грунт и переоборудованного под буровую платформу судна «Севастополь»[8]. Позже судно использовали в качестве хозяйственно-бытового модуля[9], на острове Колгуев как общежитие для нефтяников. Впоследствии оно было разбито штормом и брошено на мели в губе Раменка вблизи селения Бугрино, где подвергалось разграблению охотников за металлом[1].
В ноябре 2009 года судно было снято с мели и отбуксировано в Архангельск на судоремонтный завод «Красная кузница». После того как были срезаны мачты и надстройки, а корпус загерметизирован, его перевели в посёлок Лайский Док, где проведена разделка внутренних помещений. Весной 2010 года остов судна был окончательно разрезан на «Красной кузнице».
Капитаны дизель-электрохода «Обь»
- А. Ф. Пинежанинов[10]
- О. И. Воденко
- С. И. Волков[11]
- А. О. Дубинин[12]
- Ю. К. Карлов[13]
- Э. И. Купри
- И. А. Ман[14]
- Н. М. Свиридов[15][3]
Награды, память
21 июня 1971 года дизель-электроход «Обь» награждён памятной медалью Главного управления Гидрометеорологической службы при Совете Министров СССР, посвящённой 50-летию Советской Гидрометеорологической службы[16].
Название первого флагмана Советских антарктических экспедиций увековечено на картах Антарктики. В его честь названы: банка в Индийском секторе Южного океана, открытая САЭ в 1957 году, залив в море Сомова на северном побережье Земли Виктории, нанесенный САЭ на карту в 1958 году, и проход в море Дейвиса у Берега Правды вблизи обсерватории Мирный, открытый в 1956 году[5].
- Дизель-электроход «Обь» на почтовых марках СССР и России
- Soviet Antarctic Bases stamp 1956.jpg
Блок марок СССР в честь первой Антарктической экспедиции, 1956 год
- Soviet Union-1963-stamp-Antarctica-3K.jpg
Марка СССР из серии «Антарктида — континент мира», 1958 год
- 1966 CPA 3318.jpg
Марка СССР к 10-летию 1-й Советской Антарктической экспедиции, 1966 год
- 2006 Stamp of Russia. Mirny.jpg
Марка России к 50-летию отечественных исследований в Антарктиде, 2006 год
Напишите отзыв о статье "Обь (дизель-электроход)"
Примечания
- ↑ 1 2 [fleetphoto.ru/ship/15919/ Обь // Водный транспорт]
- ↑ [hobbyport.ru/ships/ob.htm Ман И. К шестому континенту // Моделист-конструктор. — 1971. — № 4.]
- ↑ 1 2 3 [ke.culture.gov-murman.ru/slovnik/?ELEMENT_ID=98366 Обь // Кольская энциклопедия]
- ↑ [www.marineterms.ru/term/%D0%9E%D0%91%D0%AC Обь // Словарь морских терминов и определений]
- ↑ 1 2 3 4 [www.ivki.ru/kapustin/journal/dubrovin7.htm Дубровин Л. И. Советские полярники отправляются в Антарктику // Сайт Игоря Капустина]
- ↑ [hobbyport.ru/ships/ob.htm Ман И. А. К шестому континенту // Моделист-конструктор. — 1971. — № 4.]
- ↑ [www.b-port.com/smi/2/1542/29740.html Последний рейс «Оби» // Мурманск в строках ТАСС]
- ↑ [slon.ru/world/anti_greenpeace_pochemu_ya_protiv_ikh_aktsiy-997039.xhtml Треть века назад // Anti-Greenpeace: почему я против их акций?]
- ↑ [www.amngr.ru Флот // АО «Арктикморнефтегазразведка»]
- ↑ [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=12807 Пинежанинов Андрей Фёдорович // Герои страны]
- ↑ [www.150-krsn-sch1.edusite.ru/p30aa1.html Волков Сергей Иванович, выпускник 1951 года // Сайт среднеобразовательной школы № 1 гор. Красногорска]
- ↑ [www.polarpost.ru/forum/viewtopic.php?f=8&t=3772 Дубинин Александр Иосифович (1908—1963) // Полярная почта]
- ↑ [www.polarpost.ru/forum/viewtopic.php?f=52&t=2063&start=11 Колесников В. Д. Эпилог: в кн. «Записки о южном рейсе» // Полярная почта]
- ↑ [www.aari.aq/persons/man/man_ru.html Ман Л. И. Иван Александрович Ман (1903—1982) // Природа. — 2003. — № 12.]
- ↑ [ke.culture.gov-murman.ru/slovnik/?ELEMENT_ID=99759 Свиридов Николай Михайлович // Кольская энциклопедия]
- ↑ [www.polarpost.ru/forum/viewtopic.php?f=4&t=1162 «Обь», дизель-электроход // Полярная почта]
Литература
- [ke.culture.gov-murman.ru/slovnik/?ELEMENT_ID=98366 «Обь»] // Кольская энциклопедия. В 5-и т. Т. 3. Л — О / Гл. ред. В. П. Петров. — Мурманск : РУСМА (ИП Глухов А. Б.), 2013. — 477 с. : ил., портр.
- Описание экспедиции на дизель-электроходе «Обь» 1955—1956 гг. М., 1958
- Ткачёв В. А. За кормой — 750 тысяч миль. Мурманск, 1978
- Чесноков И. Н. От Арктики до Антарктики. Мурманск, 1979
- Селивёрстов Л. С. Дизель-электроходы в Арктике и Антарктике // В Арктике на парусниках и атомоходах. — Мурманск: Мурманское книжное издательство, 2008. — С. 273-282. — 410 с. — 1000 экз.
Ссылки
- [fleetphoto.ru/ship/15919/ Обь // Водный транспорт]
- [hobbyport.ru/ships/ob.htm Ман И. А. К шестому континенту // Моделист-конструктор. — 1971. — № 4.]
- [murman.rfn.ru/rnews.html?id=2735 Ледовый дрейф дизель-электрохода «Обь» продолжался 91 день // ГТРК «Мурман». — 28.04.2003.]
- [www.ivki.ru/kapustin/journal/kozlovskiy3.htm Козловский А. М. Зимой в Южном океане // Сайт Сергея Капустина]
- [www.polarpost.ru/forum/viewtopic.php?t=1162 «Обь», дизель-электроход // Полярная почта]
- [www.kolanord.ru/html_public/col_periodicals/Arkt_zvezda/Arkt_zvezda_5/Arkt_zvezda_5/assets/basic-html/page6.html Карепова В. Коварство «Голубой красавицы» // Арктическая звезда. — № 5. — 30.05.2013. — С. 6.]
- [www.aari.nw.ru/main.htm?www.aari.nw.ru/info/gallery_01_2_1.html Галерея полярных и морских фотографий. Сцены САЭ. // Арктический и антарктический научно-исследовательский институт]
Отрывок, характеризующий Обь (дизель-электроход)
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
