Одесское общество истории и древностей

Одесское общество истории и древностей (сокращённо — ООИД) — научное общество, имевшее целью всестороннее изучение истории Южной России (1839—1922).

История создания общества

Создано 25 марта 1839 года в Одессе по ходатайству М. С. Воронцова, генерал-губернатора Новороссийского и Бессарабского; действовать начало с 23 апреля, когда состоялось первое заседание общества.

14 ноября 1839 года Указом императора Николая I Августейшим покровителем общества назначен Великий князь, наследник Александр Николаевич. Общество получило «право на производство археологических розысканий по всей Южной России: на казенных землях — с разрешения местного начальства, а на частных — с согласия владельцев». С этого времени общество вело археологические раскопки (Ольвия, Остров Змеиный, Керченские курганы, затем в Херсонесе и др. местах побережья).

С первых дней своего основания Общество обращало огромное внимание на «полуостров Таврический (Крым), как потому, что он еще незадолго пред сим составлял особое, отдельное царство, так и потому, что он более всего был известен древним писателям и более прочих сохранил памятников, заслуживающих исследования».

Цели

Целями общества определены следующие:

а) собирать, описывать и хранить все остатки древности, открывающиеся в Южной России, или имеющие к ней отношение

б) заняться отыскиванием, разбором и объяснением документов и актов до истории означенного края относящихся

в) подвергать критическому исследованию показания древних писателей о его местностях и достопримечательностях, и отыскивать следы их в настоящем времени

г) приготовлять запасы для будущей истории края, собиранием верных сведений о настоящем его состоянии в отношении к географии и статистике

д) разбирать выходящие на русском и иностранных языках сочинения, имеющие тот же предмет, и определять степень их достоверности

е) издавать результаты своих занятий, посредством печатания, во всеобщее сведение.

Видные деятели

Инициатива создания общества принадлежала воспитанникам Московского университета Н. Н. Мурзакевичу и М. М. Кирьякову, а также Д. М. Княжевичу, А. С. Стурдзе и Я. Я. Фабру. Почетным президентом общества стал Михаил Семёнович Воронцов, президентом — попечитель Одесского учебного округа Дмитрий Максимович Княжевич. Вначале Общество насчитывало 28 членов, в 1914 — до 200. Среди активных деятелей общества были А. Л. Бертье-Делагард (вице-президент Общества), А. Б. Ашик, П. В. Беккер.

Членами общества были также видные ученые, чьи труды явились важным вкладом в российскую науку. После основания в 1865 году Новороссийского университета возросла роль Одессы как центра археологической науки на Юге России. Учёные университета Ф. К. Брун, В. Н. Юргевич, Н. П. Кондаков, А. И. Маркевич, Ф. И. Успенский, Э. Р. Штерн, директор Московской Оружейной палаты Талызин, Аркадий Александрович и другие принимали деятельное участие в работе общества и содействовали развитию музея.

Музеи

Вскоре, благодаря раскопкам, а также приобретениям в дар и покупкам в обществе собралась большая музейная коллекция. В 1840 году при обществе открыт музей, который в 1858 году объединился с Одесским городским музеем древностей, основанным в 1825 году И. А. Стемпковским и И. П. Бларамбергом. В 1847 году было издано Высочайшее повеление Министерству государственных имуществ о передаче в музей Общества тех древностей, которые не поступят в С.- Петербургские подобные хранилища. За время деятельности общества накоплен огромный материал по археологии Северного Причерноморья, что способствовало широкой известности музея не только в России, но и за рубежом.

В ведении общества находились также музей в Феодосии, архитектурные памятники Судака и Аккермана, Мелек-Чесменский курган в Керчи. Постепенно также собралась в Обществе обширная и ценная библиотека.

В Музее Императорского Одесского общества истории и древностей хранилось богатейшее собрание греческих терракот (бóльшую часть которых составляли ремесленные изделия, найденные в Керчи). По словам российских историков А.Н. Деревицкого, А.А. Павловского и Э.Р. фон Штерна, керченские (пантикапейские) статуэтки образовали в этом музее «редкую по своему богатству коллекцию типов: начиная с первых архаических попыток <…> и кончая чудовищно-варварскими подражаниями, все известные до сих пор виды гончарного производства имеют здесь своих представителей».

Основные труды

Всего было издано 33 тома «Записок Одесского общества истории и древностей» (выходили с 1844 по 1919 год; возобновлены в 1960 году), в которых печатались статьи по истории, археологии, эпиграфике и нумизматике, этнографии, географии и статистике края, а также публиковались документы и археологические памятники, освещались результаты полевых исследований. В приложениях к каждому тому публиковались протоколы заседаний общества. Протоколы содержали важные сведения о характере поступавших в музей коллекций и отдельных находок. Общество издало также три выпуска каталога античных терракот музея и керамики из Феодосии и описание восточных монет, старинных планов и карт, хранившихся в музее.

Основные труды

• [www.library.chersonesos.org/showsection.php?section_code=5 Записки Одесского общества истории и древностей тт. 1-33 (djvu)]

См. также

• Исторические общества в России

Литература

• Наріжний С. [chtyvo.org.ua/authors/Narizhnyi_Symon/Odeske_tovarystvo_istorii_i_starovyny/ Одеське товариство історії й старовини] // Праці Українського історично-філологічного товариства в Празі. – Прага, 1942. – Т. 4. – С. 215–234.
• Археологические общества в России // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Дзис-Райко Г. Одесский археологический музей АН УССР. — К. : Наукова думка, 1983.
• Устав Одесск. об-ва истории и древностей. - Одесса, 1880.
• Юргевич В. Ист. очерк пятидесятилетия Одесск. об-ва истории и древностей 1839—1889. - Одесса, 1889.
• Охотников С.Б. Археология в Одессе.185 лет Одесскому археологическому музею.- Одесса, 2010.
• Попруженко М. Г. Одесск. об-во истории и древностей (По поводу 75-летия его существования). - «ИВ». - 1914. - No 11.
• Попруженко М. Г. Указатель статей, помещенных в 1—30 томах «Записок Одесского общества истории и древностей». - Одесса, 1914.
• Краткий указатель Одесского общества истории и древностей. — Изд. 2-е, доп. — Одесса, 1871.
• Синицын М. С. Развитие археологии в Одессе // Зап. одесск. археологич. общества. - 1960. - Т. 1 (34).
• Торжественное собрание Одесского общества любителей истории и древностей 4 февраля 1840 года. — Одесса, 1840.
• Брун Ф. К. Одесское общество истории и древностей, его записки и археологические собрания. - Одесса, 1870.
• Хмарський В. М. Археографічна діяльність Одеського товариства історії та старожитностей. – Одеса, 2002. – 398 с.

Отрывок, характеризующий Одесское общество истории и древностей

Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.