Ольга (корвет, 1829)
«Ольга» («Месемврия», «Ахиолло») — 24-пушечный парусный корвет, а затем транспортное судно Черноморского флота России.
Описание корвета
Парусный деревянный корвет. Длина корвета составляла 39 метров, ширина — 10,7 метра, осадка — 5,3 метра. Вооружение судна состояло из 24-х орудий. Назван был в честь дочери императора Николая I, великой княжны Ольги Николаевны, поскольку был захвачен у турок в день Равноапостольной княгини Ольги[1][2].
История службы
11 июля 1829 года десантом, высаженным с брига «Орфей» под командованием капитан-лейтенанта Е. И. Колтовского, при взятии крепости и города Ахиолло на стапеле был захвачен «не вполне законченный постройкой» корвет[3]. Корвет был достроен и, после спуска на воду в сентябре 1829 года вошёл в состав Черноморского флота России под именем «Ольга»[2].
В 1829 году корвет перешёл из Ахиолло в Севастополь. С 1830 по 1832 год в находился в практических плаваниях в Чёрном море.
В 1833 году в Николаевском адмиралтействе корвет был переоборудован в транспорт и переименован в «Ахиолло»[2].
В 1834 и 1835 годах находился при Николаевском порте. С 1836 по 1841 год выходил в плавания к берегам Кавказа в составе отрядов и эскадр. Принимал участие в создании Кавказской укрепленной береговой линии. 7 июня 1837 года в составе эскадры контр-адмирала С. А. Эсмонта высаживал десанты на мыс Адлер, 13 апреля 1838 года в составе эскадры контр-адмирала Ф. Г. Артюкова — в устье реки Сочи и 10 мая 1840 года в составе эскадры вице-адмирала М. П. Лазарева — в устье реки Туапсе у Вельяминовского форта. С 1842 по 1847 год использовался для перевозки грузов между портами Чёрного моря[4].
Командиры корвета
Командирами корвета в разное время служили[5]:
Командирами транспортного судна «Ахиолло» в разное время служили[4]:
- П. С. Плетнев (1834–1835 годы).
- А. К. Безуар (1836—1837 годы).
- И. Г. Арищенко (1838—1839 годы).
- А. Ф. Аркулов (1840 год).
- И. В. Колесников (1841 год).
- Н. Ф. Иванов (1842—1846 годы)
- С. И. Наумовский (1847 год).
Напишите отзыв о статье "Ольга (корвет, 1829)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.randewy.ru/nk/korvetchf.html Корветы Черноморского флота] (рус.). randewy.ru. Проверено 20 октября 2013.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [flot.sevastopol.info/ship/parus/corvet/olga.htm Корвет «Ольга»] (рус.). Sevastopol.info. Проверено 20 октября 2013.
- ↑ [www.nnre.ru/istorija/velikie_srazhenija_russkogo_parusnogo_flota/p12.php Война с Турцией 1828–1829 гг.] (рус.). nnre.ru. Проверено 19 октября 2013.
- ↑ 1 2 [sailing.shipmodelsbay.com/11/trps/index.html Транспорты, переоборудованные из судов других классов] (рус.). «Военная Россия». Проверено 1 марта 2014.
- ↑ [sailing.shipmodelsbay.com/05/kvn/index.html Корветы, взятые у неприятеля] (рус.). «Военная Россия». Проверено 1 марта 2014.
Литература
- Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. — М.: Воениздат. — (Корабли и суда Российского флота).
- Широкорад А. Б. 200 лет парусного флота России / Под ред. А. Б. Васильева. — 2-е изд. — М.: «Вече», 2007.
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Ольга (корвет, 1829)
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
