Месемврия (корвет, 1832)
«Месемврия» — 24-пушечный парусный корвет Черноморского флота России. Корвет был назван в память о взятии русской армией при поддержке эскадры адмирала А. С. Грейга турецкой крепости Месемврия 10 июля 1829 года[1].
Описание корвета
Один из трёх парусных корветов типа «Сизополь», длина судна по сведениям из различных источников составляла от 40 до 40,5 метра, ширина 10,7 метра, а осадка от 3,1 до 4,6 метра. Вооружение судна составляли 24 орудия, а экипаж состоял из 190 человек[1][2][3].
История службы
Корвет «Месемврия» был заложен в Севастополе 3 мая 1831 года и, после спуска на воду 24 апреля 1832 года, вошёл в состав Черноморского флота России. Строительство вёл корабельный мастер А. П. Прокофьев[1].
С 1833 по 1837 год действовал у берегов Кавказа в составе Геленджикского отряда судов. 15 апреля 1833 года совместно со шхуной «Курьер» принимал участие в высадке десанта в заливе Вулан. При поддержке судовой артиллерии десант вынудил турок и горцев отойти в горы и захватил 3 судна контрабандистов. 6 января 1834 года захватил 2 турецких судна недалеко от Геленджика. В 1835 году уничтожил в Суджукской бухте 3 судна контрабандистов совместно с бригом «Кастор»[1].
В 1838 году в составе Сухумской эскадры контр-адмирала Ф. Г. Артюкова действовал у Абхазского берега. 13 апреля принимал участие в высадке десанта в устье реки Сочи[1][2]. Совместно с фрегатом «Варна» прикрывал строительство форта Александрия[4]. В ночь с 30 на 31 мая 1838 года во время стоянки на рейде в устье реки Сочи корабли попали в сильный шторм и были выброшены на берег[5]. Спасшиеся члены экипажей подверглись нападению убыхов[6], но были отбиты русскими войсками. Останки же кораблей разграблены и сожжены горцами. В результате кораблекрушения и нападения горцев погибли более 30 человек из экипажей кораблей[4], в том числе 13 членов экипажа корвета[1].
Командиры корвета
Командирами корвета «Месемврия» в разное время служили[3]:
- А. Б. Броневский (1833—1835 годы).
- С. Н. Абрютин (с 1836 по сентябрь 1837 года).
- З. А. Аркас (с сентября 1837 года).
- Н. М. Бутаков (1838 год).
Напишите отзыв о статье "Месемврия (корвет, 1832)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [flot.sevastopol.info/ship/parus/corvet/mesemvriya.htm Корвет «Месемврия»] (рус.). Sevastopol.info. Проверено 11 декабря 2013.
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.randewy.ru/nk/korvetchf.html Корветы Черноморского флота] (рус.). randewy.ru. Проверено 11 декабря 2013.
- ↑ 1 2 [sailing.shipmodelsbay.com/05/sizopol/index.html Корветы типа «Сизополь»] (рус.). «Военная Россия». Проверено 1 сентября 2014.
- ↑ 1 2 [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Kavkaz/XIX/1820-1840/Krusenie_Varny_i_Mess/text.htm Кораблекрушение фрегата «Варна» и корвета «Мессемврия»] (рус.). neptun-pro.ru. Проверено 11 декабря 2013. [www.webcitation.org/6HJoPSsTu Архивировано из первоисточника 12 июня 2013].
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Kavkaz/XIX/1820-1840/Krusenie_Varny_i_Mess/text.htm Крушение «Варны» и «Мессемврии». При Соче в мае 1838 г.] (рус.). vostlit.info. Проверено 11 декабря 2013. [www.webcitation.org/6HJoPSsTu Архивировано из первоисточника 12 июня 2013].
- ↑ [circas.ru/index.php?newsid=1906 Убыхи в войне] (рус.). CirCas.Ru (9 мая 2012). Проверено 11 июня 2013. [www.webcitation.org/6HJoQBP2H Архивировано из первоисточника 12 июня 2013].
Литература
- Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. — М.: Воениздат. — (Корабли и суда Российского флота).
- Широкорад А. Б. 200 лет парусного флота России / Под ред. А. Б. Васильева. — 2-е изд. — М.: «Вече», 2007.
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Месемврия (корвет, 1832)
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
