Ольденберг, Герман
| Герман Ольденберг | |
| нем. Hermann Oldenberg | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
Герман Ольденберг (нем. Hermann Oldenberg) (31 октября 1854, Гамбург — 18 марта 1920, Гёттинген) — немецкий санскритолог, буддолог и историк религии.
Биография
Герман Ольденберг родился в семье протестантского священника. В молодости изучал классическую филологию в Гёттингене и Берлине. В 1875 году в Берлинском университете защитил кандидатскую диссертацию по арвальским братьям. Здесь же в 1878 году получил докторскую степень по санскритологии.
В 1889 году получил звание профессора в Киле, где проработал до 1908 года, когда перевёлся в университет Гёттингена, в котором проработал уже до конца своей жизни. В январе 1912 и 1913 годах преподавал в Индии.
Научная деятельность
Начав с перевода и публикации «Шанкхаяна-грихья-сутры» в 1878 году, молодой Ольденберг обратил после этого своё внимание на палийские буддистские тексты. Он по сути был первым, кто занялся этими материалами всерьёз. Уже в 1879 году он перевёл и издал «Дипавамсу», а в 1881—1885 гг. вместе с Т. У. Рис-Дэвидсом перевёл на английский язык и издал три выпуска текстов «Виная-питаки». Знаковой работой этого периода в области буддизма стала книга Ольденберга «Buddha: Sein Leben, seine Lehre, seine Gemeinde», написанная им в 26 лет.
Другой важной областью научной деятельности Г. Ольденберга были исследования Вед. Многие его труды в этой области стали классическими работами в индологии. Так, три работы Ольденберга — «Die Hymnen des Rigveda» (1888), «Die Religion des Veda» (1894), and «Ṛgveda: Textkritische and exegetische Noten» (1909–1912) — долго были основополагающими при изучении «Ригведы». Первой из них он заложил основы для филологического изучения текста этого памятника. Также в монументальной серии «Священные книги Востока» (Sacred Books of the East), издаваемой Максом Мюллером, Ольденберг выпустил 2 тома переводов грихья-сутр и вторую часть «Vedic Hymns». Кроме этого, остались также многочисленные статьи этого учёного по ведийской тематике.
Избранная библиография
- The Dīpavaṃsa. London, 1879.
- Buddha: Sein Leben, seine Lehre, seine Gemeinde. 1881 (in English translation: Buddha: His Life, his Doctrine, his Order. London, 1882; в русском переводе: Будда, его жизнь, учение и община, пер. П. Николаева, 2-е изд., Москва, 1891)
- Vinaya Texts. Oxford, 1881–1885.
- The Gṛhyasūtras: Rules of Vedic Domestic Ceremonies, 2 vols. Oxford, 1886–1892.
- Die Hymnen des Rigveda. 1. Teil: Metrische und textgeschichtliche Prolegomena. Berlin, 1888; Wiesbaden, 1982, English translation: Delhi, Motilal 2005.
- Die Religion des Veda. Berlin, 1894; Stuttgart ,1917; Stuttgart, 1927; Darmstadt,1977.
- Vedic Hymns, The Sacred Books of the East, vol. 46, ed. Friedrich Max Müller, Oxford University Press, 1897.
- Ancient India. Chicago, 1898.
- Vedaforschung. Stuttgart, Berlin 1905
- Ṛgveda. Textkritische und exegetische Noten. Teil 1: Berlin 1909, Teil 2: Berlin 1912 (Abhandlungen der Königlichen Gesellschaft der Wissenschaften zu Göttingen, phil.-hist. Klasse, N.F. 11,5 und 13,3)
Напишите отзыв о статье "Ольденберг, Герман"
Ссылки
- Ольденбург Сергей Фёдорович. [az.lib.ru/o/olxdenburg_s_f/text_0040.shtml Германн Ольденберг (31.Х. 1854-18.II. 1920) на сайте Lib.ru/Классика]
Отрывок, характеризующий Ольденберг, Герман
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
