Патциг, Конрад

Конрад Патциг (Conrad Patzig)
Дата рождения	24 мая 1888(1888-05-24)
Место рождения	Мариенбург, Пруссия, Германская империя
Дата смерти	1 декабря 1975(1975-12-01) (87 лет)
Место смерти	Гамбург, ФРГ
Принадлежность	Германская империя Веймарская республика Третий рейх ФРГ
Годы службы	1907—1943, 1955—1957
Звание	адмирал
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в Испании Вторая мировая война

Конрад Патциг (нем. Conrad Patzig; 24 мая 1888, Мариенбург — 1 декабря 1975, Гамбург) — немецкий военный деятель, адмирал. Руководитель Абвера в 1932—1935 годах.

Биография

3 апреля 1907 поступил мичманом в кайзеровский флот, обучение проходил на борту фрегата «Штайн». Успешно завершив учёбу, 21 апреля 1908 произведен в фенрихи и 1 октября 1909 назначен на линкор «Нассау», где уже 28.9.1910 дослужился до лейтенанта, а 27.09.1913 до чина старшего лейтенанта. Тремя днями позже получил назначение в артиллерийское подразделение немецкой крепости в Киао-Чао, где стал ротным командиром.

С началом Первой мировой войны — командир батареи. После капитуляции колонии 8 ноября 1914 — в японском плену.

22 января 1920 освобождён. По возвращению в Германию с остатками его отряда 30 января 1920 был произведен в капитан-лейтенанты, и зачислен в Рейхсмарине. Далее служил адъютантом и был 8 апреля 1921 переведен отдела флота в Бремене. С 18 сентября 1922 по 14 сентября 1924 — штурман лёгкого крейсера «Берлин». Затем референт инспекции образования флота, 1 апреля 1926 произведен в корветтен-капитаны. С 24 октября 1927 в течение года командует 1-м учебным дивизионом на Балтике (в Киле), а далее ещё год служит штурманом на броненосце «Шлезвиг-Гольштейн».

С 17 октября 1929 вновь референт, на сей раз в разведотделе Имперского министерства обороны в Берлине, с 1 октябрь 1931 — фрегаттен-капитан. В этом звании 6 июня 1932 назначен начальником отдела

Уже будучи (с 1 октября 1933) капитаном цур зее со 2 января 1935 — командующий военно-морской станцией «Нордзее», а с 28 февраля 1935 — капитан броненосца «Шлезвиг-Гольштейн». В октябре того же года назначен командиром тяжёлого крейсера «Адмирал граф Шпее».

После ввода корабля в строй, Патциг командовал им до 1 октября 1937 успев таким образом поучаствовать в гражданской войне в Испании. В начале октября 1937 года он был переведен в OKM, руководил отделом кадров. Следовали повышения: контр-адмирал (1 ноября 1937), вице-адмирал (1 января 1940), адмирал (1 апреля 1942).

С 1 ноября 1942 — в распоряжение командующего Кригсмарине. 31 марта 1943 окончательно уходит в отставку.

С 8 мая 1945 по 15 марта 1946 находился в британском плену. После войны (август 1955 — ноябрь 1957) консультант Бундесмарине по кадрам высшего комсостава.

Награды

• Железный крест (1914 г.) 1-го и 2-го класса
• Колониальный знак
• Крест Военных заслуг (1939) 1-го и 2-го класса с мечами
• Немецкий крест в серебре (22 Март 1943)

Источники

• Hans H. Hildebrand und Ernest Henriot. Deutschlands Admirale 1849—1945. — Bd. 3: P-Z. — Osnabruck: Biblio Verlag, 1990. — ISBN 3-7648-1499-3.
• Rangliste der Deutschen Reichsmarine. — Berlin: Reichswehrministerium, Mittler & Sohn, 1929. — S. 42.

Отрывок, характеризующий Патциг, Конрад

– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.