Паулина Тереза Вюртембергская

Паулина Тереза Вюртембергская нем. Pauline Therese Luise von Württemberg<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
королева-консорт Вюртемберга
1820 — 1864
Предшественник:	великая княгиня Екатерина Павловна
Преемник:	великая княгиня Ольга Николаевна
Рождение:	4 сентября 1800(1800-09-04) Рига
Смерть:	10 марта 1873(1873-03-10) (72 года) Штутгарт
Место погребения:	Людвигсбургская резиденция
Род:	Вюртембергский дом
Отец:	Людвиг Вюртембергский
Мать:	Генриетта Нассау-Вейльбургская
Супруг:	Вильгельм I король Вюртемберга
Дети:	Екатерина Фридерика, Карл I, Августа Вильгельмина

Принцесса Паулина Тереза Луиза Вюртембергская (нем. Pauline Therese Luise von Württemberg; 4 сентября 1800, Рига — 10 марта 1873, Штутгарт) — дочь герцога Людвига Вюртембергского и принцессы Генриетты Нассау-Вейльбургской. Королева-консорт Вюртемберга.

Биография

Паулина Тереза родилась в семье герцога Людвига Вюртембергского и его жены принцессы Генриетты Нассау-Вейльбургской. Среди её братьев и сестёр были: Мария Доротея, эрцгерцогиня Австрии; Амалия, герцогиня Саксен-Гильдбурггаузенская; Елизавета Александрина, принцесса Баденская, и Александр Вюртембергский (основатель Текской ветви Вюртембергского дома).

Её предками по отцовской линии были герцог Фридрих II Евгений, герцог Вюртембергский и принцесса Фридерика Доротея Бранденбург-Шведтская.

По материнской линии она была внучкой Карла Кристиана, принца Нассау-Вейльбургского, и принцессы Каролины Оранской-Нассау, дочери Вильгельма IV, принца Оранского.

Брак

В 1819 году скончалась великая княгиня Екатерина Павловна — вторая супруга короля Вюртемберга Вильгельма I. Его первый брак с Шарлоттой Баварской закончился разводом в 1814 году и был бездетен. В браке с Екатериной Павловной родились две дочери. Так как трон Вюртемберга не наследовался по женской линии, Вильгельм должен был вступить в третий брак. Его невестой и стала герцогиня Паулина Тереза, которая приходилась королю двоюродной сестрой и происходила из той же Вюртембергской династии. Бракосочетание состоялось 15 апреля 1820 года в Штутгарте. Благодаря этому браку она стала королевой Вюртемберга.

Но их брак был несчастлив, возможно из-за привязанности Вильгельма к любовнице, актрисе Амалии Штубенраух. Великая княгиня Ольга Николаевна писала в своих воспоминаниях :

Несходство её натуры с натурой королевы Екатерины Павловны, женщины во всех отношениях недюженной, делало то, что король бывал часто несправедлив и придирчив к ней. Она же, будучи по природе безобидной и доброй, не могла играть никакой роли в политике… Она никогда не вмешивалась в нашу жизнь и порядок нашего двора. Она не знала ревности и не предъявляла никаких требований

— Ольга Николаевна «Сон юности»

Описывая отношения в семье, она отмечала, что «… Родители его (принца Карла Вюртембергского) жили безо всякой внутренней гармонии между собой».

Дети

В браке родилось трое детей:

• Екатерина Фридерика (1821—1898) — супруга принца Фридриха Вюртембергского (1808—1870), мать будущего короля Вюртемберга Вильгельма II.
• Карл (1823—1891), следующий король Вюртемберга. Он женился на великой княжне Ольге Николаевне.
• Августа Вильгельмина (1826—1898) — вышла замуж за князя Германа Саксен-Веймар-Эйзенахского (1825—1901). У них было шесть детей.

Паулина также являлась мачехой Марии и Софии, будущей королевы Нидерландов, дочерей Вильгельма от второго брака.

Последние годы

Король Вильгельм I умер в замке Розенштейн в Штутгарте 25 июня 1864 года. После его смерти, их отчуждение стало известно общественности; Паулина была исключена из завещания. Она умерла девять лет спустя, 10 марта 1873 года, прожив свои последние годы в Швейцарии. Королева Паулина Тереза была очень популярной среди простых людей, благодаря заботе о бедных. После её смерти, жители Вюртемберга присвоили её имя многим учреждениям и местам в Штутгарте,Эсслинген-на-Неккаре и других городах.

Отрывок, характеризующий Паулина Тереза Вюртембергская

– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.