Пётр I (архиепископ Милана)
| Пётр I лат. Petrus I | ||
| ||
|---|---|---|
| 784 — 805 | ||
| Предшественник: | Фома | |
| Преемник: | Одельберт | |
| Смерть: | 15 мая 805 Милан | |
| Похоронен: | базилика Святого Амвросия | |
Пётр I (лат. Petrus I; итал. Pietro I; умер 15 мая 805[1][2], Милан) — архиепископ Милана (784—805).
Биография
Происхождение Петра I точно не установлено. Миланские предания называют его членом знатной семьи Олдатри. Впервые в письменной форме эти сведения были зафиксированы итальянским историком XIV века Гоффредо Буссерским. Это мнение считалось истинным до XIX века, когда историки начали подвергать серьёзному сомнению сообщения средневековых хроник о родственных связях миланских архиепископов со знатными местными семействами. В настоящее время эти сведения, не находящие подтверждения в раннесредневековых исторических источниках, считаются недостоверными[1][3]. Предполагается, что архиепископ Пётр мог быть франком[4].
Большинство сведений о Петре I носят легендарный характер и содержатся в сочинениях авторов, живших значительно позднее рубежа VIII—IX веков. Согласно этим сведениям, до получения архиепископского сана Пётр был секретарём папы римского Адриана I[3]. На основании этих данных некоторые историки идентифицируют его с папским посланцем Петром, который в 773 году прибыл ко двору правителя Франкского государства Карла Великого с призывом защитить Престол Святого Петра от посягательств со стороны короля лангобардов Дезидерия[5].
Благодаря знакомству с правителем франков, Пётр в 784 году был возведён в сан главы Миланской архиепархии, став здесь преемником скончавшегося архиепископа Фомы. Деятельности Петра I как главы крупнейшей митрополии Ломбардии была направлена на проведение ряда реформ, ставивших целью укрепление авторитета Миланской архиепархии как центра церковной жизни Северной Италии[4].
В первые же годы своего архиепископства Пётр основал в Милане бенедиктинский монастырь, сделав его главным храмом базилику Святого Амвросия. Эта обитель стала первым аббатством, основанным на территории бывшего Королевства лангобардов после завоевания его франками. 23 октября 789 года Пётр I утвердил устав нового монастыря и назначил его первым аббатом Бенедикта, а 31 апреля 790 года получил от Карла Великого хартию в пользу этой обители. Архиепископа Петра считают одним из наиболее видных сторонником монастырских реформ, проводившихся правителем Франкского государства[4].
У своих современников Пётр I заслужил уважение за свою большую образованность, а в своих письмах Алкуин отзывался о нём и как о человеке огромного благочестия[4]. Позднейшие предания приписывают архиепископу составление для папы римского Адриана I сборника сочинений Григория Великого и называют Петра автором нескольких сочинений против «ариан», за что он, якобы, получил от Карла Великого прозвище «Молот еретиков»[3]. В 794 году глава Миланской архиепархии участвовал в церковном соборе во Франкфурте, на котором были осуждены лидеры адопциан Феликс Урхельский и Элипанд Толедский[4].
К архиепископской деятельности Петра I относят также создание первых в Милане приютов для детей бедных родителей и перенесение мощей нескольких святых. Сообщения о посещении Петром двора Карла Великого вместе с папой римским Львом III в 799 году и послания правителя Франкского государства к миланскому архиепископу считаются историками недостоверными[1][3].
Средневековые каталоги глав Миланский архиепархии датируют кончину Петра I 15 мая 805 года[2] и сообщают, что он был похоронен в базилике Святого Амвросия. Новым архиепископом Милана был избран Одельберт[1].
Напишите отзыв о статье "Пётр I (архиепископ Милана)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Saxii S. A. [books.google.ru/books?id=9X1kg5TRduUC Archiepiscoporum Mediolanensium]. — Mediolani: In Regia Curia, 1755. — Т. II. — P. 264—272. — 565 p.
- ↑ 1 2 Università cattolica del Sacro Cuore. [books.google.ru/books?id=ZU8tAAAAMAAJ Il Monastere di S. Ambrogio nel Medioevo]. — Vita e Pensiero, 1988. — P. 106. — 516 p.
- ↑ 1 2 3 4 Tiraboschi G. [books.google.ru/books?id=e3Ayvn-kbQgC Storia della Litteratura Italiana]. — Milano: Della societa tipografica de classici Italiani, 1823. — Т. III. — P. 307—309.
- ↑ 1 2 3 4 5 Balzaretti R. [www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/mefr_1123-9883_1999_num_111_2_3723 The politics of property in ninth-century Milan. Familial motives and monastic strategies in the village os Inzago] // Mélanges de l’Ecole française de Rome, Moyen-Age, Temp modernes. — 1999. — Т. 111, № 2. — P. 747—770.
- ↑ Анналы королевства франков (год 773); Ранние Мецские анналы (год 773).
Отрывок, характеризующий Пётр I (архиепископ Милана)
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
