Разработка (музыка)

Разрабо́тка в музыке:

Разработка (процесс)

Разработка (нем. Verarbeitung, Ausarbeitung; англ. development; фр. développement) — развитие материала, предполагающее вычленение отдельных элементов, подвергающихся преобразованиям.

Приёмы разработки:

• структурные (дробление темы на фразы, мотивы),
• звуковысотные (интервальное расширение, сжатие мотивов, обращение; гармоническое и тональное обновление, в том числе секвенции),
• ритмические (увеличение, уменьшение),
• фактурно-тембровые (в том числе переоркестровка),
• полифонические (имитации, канонические секвенции, фугато).

Разработка применяется в развивающих средних разделах простых форм (главным образом в середине 3-частной), в разработке (втором её значении, см. ниже), в связующей партии и иногда в коде сонатной формы, рондо-сонаты.

Формируясь в музыке XVII века и 1-й половины XVIII века (в том числе в интермедиях фуги, старинной концертной формы), разработка стала основным методом развития у композиторов венской классической школы. Разработка сохраняет важное значение в сочинениях XIX века и XX века.

Разработка (часть произведения)

Разработка (нем. Durchführung, Durchführungsteil; англ.  development section; фр. partie du développement) — центральный раздел формы сонатного аллегро и рондо-сонаты, а также некоторых свободных и смешанных форм, где разрабатываются темы экспозиции. Иногда разработка сонатной формы включает в себя эпизод, излагающий новую тему, или полностью заменяется эпизодом на новом музыкальном материале.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Разработка (музыка)

Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»