Фраза (музыка)

Фраза (произносится [f/r'́a/za], греч. φράση — предложение, выражение, см. также строфа) в музыке — закрытая в себя структура, которая в большинстве случаев является частью более крупной музыкальной структуры; более конкретно, подразделение музыкального метра, имеющее своё собственное музыкальное значение, состоящее из фигур, ячеек, более часто, мотивов, а комбинация самих фраз образует мелодию, период и другие секции; или продолжительность, в которой певец или музыкант может, соответственно, петь или играть в одно дыхание.

Этимология

Термин, сходный с предложением, стихом и т. п., был взят из лингвистического синтаксиса в музыкальный словарь для обозначения «коротких музыкальных единиц разной длины: фраза обычно длиннее мотива, но короче, чем период». То сходство, между музыкальной и лингвистической фразой, что фраза не является предложением (синоним предложения в музыке — музыкальный период), но может его образовывать, также сохранилось.

Современное значение

Хотя аналогию между музыкальной и лингвистической фразой часто проводят, «это один из самых неоднозначных терминов в музыке … никакая согласованность в использовании термина не может быть достигнута … только с помощью очень простого типа мелодии, в особенности для некоторых танцев, термин может быть использован с некоторой однозначностью». «Несмотря на тот факт, что она может применяться для двухтактной так же, как и для семитактной, или даже большей, структурной единицы, она часто ошибочно используется для выделения одной или нескольких частей». В общей практике фраза часто обозначает четыре части или меры такта длинной кульминации в более или менее определённом ритме.

Чарльз Буркер определил фразу как «любую группу, измеренную (включающую одну группу или, возможно, даже одну долю), которая имеет в некоторой степени структурную полноту. Некоторые считают, что чувствуют эту полноту: мы слышим в шагах не нотацию на страницах. Чтобы быть такой полной группой, по-видимому, необходимо иметь окончание некоторого типа … . Фразы описывают только шаг тональной функции. У них не создаются лиги или легато для исполнения … . Фраза не является только шагами: она также имеет ритмическое измерение, при разработке, в дальнейшем, каждая фраза содействует разработке общей ритмической организации.»

Эдвард Коне (англ.), проанализировав «типичную музыкальную фразу», охарактеризовал её как состоящую из «начальной доли, движения периода и указания, как имеющее отношение к ритму и доле».

Ритмическая фраза — ритмический аспект, конструкции и связи между фразами и, «несколько шаблонно, но и само существование музыки и в её бесконечном разнообразии. Обнаружение рабочей ритмической фразы — путь для понимания и эффективного её исполнения.» Термин был популяризован William Rothstein’s: Ритмические фразы в тональной музыке. Термин включает перекрытие, передачу, расширение, новоинтерпретацию и извлечение.

См. также

• Фразировка

Отрывок, характеризующий Фраза (музыка)

Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.