Рациборжско-крновское княжество

Рациборжско-крновское княжество
лат. Ducatus Ratiboria et Carnovia чеш. Ratibořské a Krnovské knížectví нем. Herzogtum Ratibor und Jägerndorf польск. Księstwo raciborsko-karniowskie
← 1377 — 1437 →   →
Герб

К:Появились в 1377 годуК:Исчезли в 1437 году

Рациборжско-крновское княжество (лат. Ducatus Ratiboria et Carnovia, чеш. Ratibořské a Krnovské knížectví, нем. Herzogtum Ratibor und Jägerndorf, польск. Księstwo raciborsko-karniowskie) — одно из силезских княжеств.

Княжество образовалось в 1377 году, когда Рациборжско-опавское княжество было разделено между сыновьями Микулаша II — старший сын Ян I Рациборжский получил Рацибуж, Крнов, Брунталь, Миколув, Пщину, Водзислав-Слёнски, Рыбник и Жоры.

В 1375 году княжество лишилось Пщины и Миколува, которые были проданы Владиславу Опольчику. Жоры в 1378—1382 были переданы в залог цешинскому князю Пшемыславу, и в 1384 проданы тому же Владиславу Опольчику. Крно и Глубчице попали в залог Опольчику в 1385 году, а в 1390 году он продал их маркграфу Моравии Йосту; в том же 1385 году удел с Брунталем был выделен во владение Микулашу IV.

В 1405—1407 годах, после смерти бездетного Микулаша, Ян II Железный вернул часть крновского княжества с Брунталем. Оставшаяся часть была выкуплена в 1422 году.

В 1437 году наследство Яна II Железного было поделено между его сыновьями: Вацлав II Рациборжский получил Рациборжское княжество, а Микулаш V Крновский — Крновское княжество.

Отрывок, характеризующий Рациборжско-крновское княжество

– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.