Резник, Джудит Арлен

Джудит Арлен Резник
Judith Arlene Resnik
Страна:	США США
Специальность:	специалист полёта
Экспедиции:	STS-41-D, STS-51-L
Дата рождения:	5 апреля 1949(1949-04-05)
Место рождения:	Акрон, США
Дата смерти:	28 января 1986(1986-01-28) (36 лет)
Место смерти:	мыс Канаверал, Флорида, США
Награды:

Джу́дит А́рлен Ре́зник (англ. Judith Arlene Resnik; род. 5 апреля 1949, Акрон, Огайо — 28 января 1986, мыс Канаверал, Флорида) — американская женщина-астронавт и инженер. Совершила один космический полёт (1984) и провела в космосе 145 часов. Из числа американских астронавтов она была второй женщиной и вторым человеком иудейского вероисповедования, побывавшим в космосе. Была в составе экипажа из 7 астронавтов шаттла «Челленджер» и погибла при его старте 28 января 1986 года в самом начале своего второго полёта.

Детские годы и годы учёбы

Джу́дит (Юдит) А́рлен Ре́зник родилась 5 апреля 1949 года в Кливленде, штат Огайо, но практически сразу же её семья перебралась в Акрон. Поэтому во многих источниках и биографиях в качестве места рождения указан город Акрон.

Её дед Яков Резник был родом из Киева. В начале 1920-х годов, как только представилась возможность, он эмигрировал с семьёй в Палестину, которая в то время была подмандатной территорией Великобритании. Там и родился отец Юдит — он рос и воспитывался в ортодоксальной еврейской среде и с ранних лет стал учиться в религиозной школе Хеврона. После еврейского погрома 1929 года, который, при попустительстве британской администрации, учинили арабы в Хевроне, семья Резников перебралась из Палестины в США. Поселились они в Кливленде. Яков (дед Юдит) стал работать резником при местной синагоге, полностью оправдывая свою фамилию. Его сын Марвин (Marvin) — будущий отец Юдит — со временем выучился на оптометриста. Он стал работать, женился, и в его семье родилось двое детей.

Юдит Резник родилась в 1949 Кливленде, но все детские и школьные годы её прошли в городе Акрон того же штата Огайо, куда семья переехала сразу же после её рождения. Когда Юдит было четыре года, у неё появился младший брат — Чарльз (Charles).

Детство Юдит нельзя было назвать счастливым. Обстановка в семье была тяжелой. Её мать — властная и настойчивая Сара Резник (Sara Resnik) — постоянно ссорилась с мужем в вопросе воспитания двух своих детей. Тем не менее Юдит росла тихим и послушным ребёнком, хотя отношения в семье повлияли и на её взгляды на личную жизнь.

Отец пожелал дать детям еврейское образование, и Юдит все годы аккуратно посещала еврейскую воскресную школу, прошла бат-мицву в местной синагоге. Девушка обучилась также игре на пианино (классика), а в 1966 году завершила среднее образование с блестящими успехами по математике в обычной американской школе в городе Акрон — Firestone High School, известной тем, что её закончили несколько известных в США артистов, музыкантов и спортсменов-пловцов, включая олимпийских чемпионов.

Затем Юдит Резник поступила в университет Карнеги — Меллон в Питтсбурге (Pittsburgh’s Carnegie Mellon University), штат Пенсильвания, после окончания которого в 1970 году получила диплом инженера-электрика.

Студенческие годы много дали Юдит, и не только в интеллектуальном плане. Она упорно изучала не только обязательные для специальности предметы, но училась риторике, принимала активное участие в студенческом самоуправлении. Сокурсники уважали её за серьёзность и целеустремленность. Но Юдит не была так называемым «синим чулком». В ней с одинаковым постоянством уживались серьёзность и весёлость, умение упорно работать и бездумно веселиться с друзьями. При этом университет дал Юдит не только солидную математическую и инженерную подготовку, но и мужа. Исследователь её жизни и космической судьбы, учёный из Чикаго Илья Куксин пишет, что в 1970 году сразу же после торжественной церемонии получения дипломов она и её однокурсник Майкл Алдак после традиционной хупы в синагоге Beth El в Акроне становятся мужем и женой. Однако в 1974 году они разошлись, так как Майкл мечтал о тихой семье и детях, а Юдит хотела продолжить свою карьеру.

В 1977 году Юдит Резник защитила докторскую диссертацию в Мэрилендском университете в Колледж-Парке. Её диссертация была посвящена влиянию электричества на сетчатую оболочку глаза.

Образование

• Carnegie Mellon University (B.S., 1970)
• University of Maryland (Ph.D. electrical engineering, 1977).

Карьера в НАСА

В отряде астронавтов с 1978 года.

Летом 1977 года Юдит прочитала в газете, что американское космическое агентство НАСА объявило набор в группу астронавтов, и что на сей раз будут приниматься и женщины. В штаб-квартире этой организации заявление Юдит, разумеется, приняли, но заявили, что шансы у неё практически нулевые. Докторская степень — это, конечно, очень хорошо, но преимущество будет отдано тем, кто умеет летать и имеет лицензию лётчика. Ведь по тогдашним понятиям считалось, что астронавт — это, прежде всего лётчик. Далее Юдит сказали, что число заявлений приближается к восьми тысячам, а принято будет только 35 человек, а из них всего шесть женщин.

Другой человек опустил бы руки, но не Юдит. Она немедленно связывается со своим другом детства — Леном Нами. Он к тому времени стал профессиональным лётчиком и работал на канадских авиалиниях. С его помощью Юдит научилась летать, но для получения лицензии лётчика надо было не только уметь летать, но и сдать три весьма сложных профессиональных экзамена. Юдит сдаёт их, и как обычно, блестяще. Она набирает на самом главном экзамене 100 баллов из 100, а на двух остальных — по 98 из 100. Сразу же телеграфирует об этом в НАСА и, надо полагать, что это произвело соответствующий эффект.

Среди шести принятых женщин-астронавтов была и Юдит Резник. Правда, друзей и родственников удивил этот её неожиданный шаг. В то время она работала в должности инженера-биомедика в лаборатории нейропсихологии Национального института здоровья — National Institutes of Health в Бетесда (Мэриленд).

Кандидатом в астронавты Юдит Резник стала в январе 1978 года. Специальная комиссия НАСА направила её на годичные тренировочные курсы, которые она завершила в августе 1979 года. HАСА предложила ей заняться исследовательской работой — изучением принципа деятельности всевозможных орбитальных систем, программным обеспечением полётов. Юдит стала изучать и системы ручного управления космическим кораблём. Словом, началась работа в совершенно новой для неё области. Юдит успешно справляется и с теорией, и практикой работы в непривычных условиях невесомости.

В конце августа 1984 года состоялся первый космический полёт Юдит Резник в составе экипажа космического корабля «Дискавери». Это был первый старт в космос этого космического корабля. Юдит была единственной женщиной в составе экипажа, и пятеро мужчин ревностно наблюдали за её работой. Сразу же по возвращении на Землю командир экипажа полковник Генри Хартсфилд заявил: «Юдит была лучшей из нас».

В своём первом космическом полёте Юдит провела 144 часа 57 минут и проводила довольно сложные научные наблюдения. Неоднократно транслировались её репортажи на Землю.

По возвращении на землю о Юдит много писали, её просто осаждали репортёры, но не любила она этого шума и всячески старалась уклоняться от него. Но, как говорится, положение обязывало принимать участие в пресс-конференциях, отвечать на вопросы умные и глупые, а иногда и просто провокационные. Так на вопрос, как она соблюдала каноны иудейской религии в космосе, Юдит ответила просто — в этих специфических условиях их нельзя было соблюдать, а затем добавила, что её еврейские корни глубоки и прочны и она не собирается от них отказываться.

Космические полёты

• Резник стала 147-м человеком в космосе, 77-м астронавтом США и 4-й женщиной, совершившей орбитальный космический полёт.

• STS-41-D, Дискавери, 1984
• STS-51-L, Челленджер, 1986
• Эмблемы миссий

Гибель

• Джудит Резник погибла 28 января 1986 года во время катастрофы космического корабля «Челленджер», когда погибли все 7 членов экипажа.

На поминальной молитве в синагоге города Акрон — в той самой, где Юдит проходила обряд бат-мицвы и стояла под хупой — губернатор штата Огайо сказал: «Она знала, что будет в космосе, как дома, и навсегда осталась в нём».

Могилы Джудит Резник не существует. Останки были кремированы, и прах развеян над океаном.

Память

В 1988 г. Международный астрономический союз присвоил имя Джудит Резник кратеру на обратной стороне Луны.

Ссылки

• [www.challenger.org/about/history/resnik.cfm Биография на Challenger Center]
• [web.archive.org/web/20070606223433/www.judith-resnik.info/resnik.htm Archive.org]
• [www.judith-resnik.info/resnik.htm www.judith-resnik.info]

Отрывок, характеризующий Резник, Джудит Арлен

Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!