Космическая медаль почёта Конгресса
Космическая медаль почёта Конгресса (англ. Congressional Space Medal of Honor) — высшая гражданская награда США для астронавтов.
Содержание
История
Медаль учреждена Конгрессом США 29 сентября 1969 года. Президент США награждает медалью от имени Конгресса. Награждение производится по представлению главы НАСА.
Награждаются военные и гражданские астронавты за наиболее выдающиеся заслуги в освоении космоса. Медаль считается гражданской наградой США.
Медаль является единственной наградой США, украшенной драгоценным камнем. На знаке медали, в центре, помещается один бриллиант 0,25 карата. Носится на шейной ленте.
Список награждённых
К 2006 году было 28 награждённых. 17 астронавтов награждены посмертно (в том числе 4 из 5 женщин), 11- прижизненно. На начало 2012 года живы 9 награждённых. Погибшие при исполнении обязанностей отмечены знаком *. Среди награждённых только один астронавт не является гражданином США.
Фото | Имя | Дата | Кем награждён | Доп. информация | Прим. |
---|---|---|---|---|---|
Нил Армстронг | 1 октября 1978 года | Джеймс Картер | Аполлон-11 (командир первой лунной экспедиции) | [1] | |
Фрэнк Борман | 1 октября 1978 года | Джеймс Картер | Аполлон-8 (командир первого пилотируемого корабля, вышедшего на орбиту Луны) | [1] | |
Питер Конрад | 1 октября 1978 года | Джеймс Картер | Скайлэб-2 (первый командир орбитальной станции «Скайлэб») | [1] | |
Джон Гленн | 1 октября 1978 года | Джеймс Картер | Меркурий-Атлас 6 (первый астронавт США, совершивший орбитальный космический полёт) | [1] | |
Вирджил Гриссом* | 1 октября 1978 года | Джеймс Картер | Меркурий-Редстоун-4, Джемини-3 и Аполлон-1 (командир первого пилотируемого полета по программе «Джемини», погиб при пожаре на корабле «Аполлон-1») | [1] | |
Алан Шепард | 1 октября 1978 года | Джеймс Картер | Меркурий—Редстоун-3 (первый американец, совершивший космический полёт) | [1] | |
Джон Янг | 19 мая 1981 года | Рональд Рейган | Колумбия STS-1 (командир первого экипажа Спейс шаттла) | [1] | |
Томас Стаффорд | 19 января 1993 года | Джордж Буш-старший | «Союз» — «Аполлон» (командир американского корабля «Аполлон» по программе ЭПАС) | [1] | |
Джеймс Ловелл | 26 июля 1995 года | Билл Клинтон | Аполлон-13 (командир экипажа корабля «Аполлон-13», на котором произошла серьёзная авария во время полёта к Луне) | [1] | |
Шеннон Лусид | 2 декабря 1996 года | Билл Клинтон | Длительный полёт женщины |
[1] | |
Роджер Чаффи* | 17 декабря 1997 года | Билл Клинтон | Погиб при пожаре корабля «Аполлон-1» | [1] | |
Эдвард Уайт* | 17 декабря 1997 года | Билл Клинтон | Джемини-4 и Аполлон-1 (первый американец, вышедший в открытый космос; погиб при пожаре корабля «Аполлон-1») | [1] | |
Уильям Шеперд | 15 января 2003 года | Джордж Буш-младший | МКС-1 (первый командир МКС) | [1] | |
Рик Хасбанд* | 3 февраля 2004 года | Джордж Буш-младший | STS-107 (погиб во время крушения шаттла Колумбия) | [1] | |
Уильям Маккул* | 3 февраля 2004 года | Джордж Буш-младший | STS-107 (погиб во время крушения шаттла Колумбия) | [1] | |
Майкл Андерсон* | 3 февраля 2004 года | Джордж Буш-младший | STS-107 (погиб во время крушения шаттла Колумбия) | [1] | |
Калпана Чавла* | 3 февраля 2004 года | Джордж Буш-младший | STS-107 (погибла во время крушения шаттла Колумбия) | [1] | |
Дэвид Браун* | 3 февраля 2004 года | Джордж Буш-младший | STS-107 (погиб во время крушения шаттла Колумбия) | [1] | |
Лорел Кларк* | 3 февраля 2004 года | Джордж Буш-младший | STS-107 (погибла во время крушения шаттла Колумбия) | [1] | |
Илан Рамон* | 3 февраля 2004 года | Джордж Буш-младший | STS-107 (погиб во время крушения шаттла Колумбия; единственный награждённый, не являющийся гражданином США) | [1] | |
Дик Скоби* | 23 июля 2004 года | Джордж Буш-младший | Челленджер STS-51L (погиб во время катастрофы Челленджера) | [1] | |
Майкл Смит* | 23 июля 2004 года | Джордж Буш-младший | Челленджер STS-51L (погиб во время катастрофы Челленджера) | [1] | |
Джудит Резник* | 23 июля 2004 года | Джордж Буш-младший | Челленджер STS-51L (погибла во время катастрофы Челленджера) | [1] | |
Рональд Макнейр* | 23 июля 2004 года | Джордж Буш-младший | Челленджер STS-51L (погиб во время катастрофы Челленджера) | [1] | |
Эллисон Онидзука* | 23 июля 2004 года | Джордж Буш-младший | Челленджер STS-51L (погиб во время катастрофы Челленджера) | [1] | |
Грег Джарвис* | 23 июля 2004 года | Джордж Буш-младший | Челленджер STS-51L (погиб во время катастрофы Челленджера) | [1] | |
Криста Маколифф* | 23 июля 2004 года | Джордж Буш-младший | Челленджер STS-51L (погибла во время катастрофы Челленджера, Учитель) | [1] | |
Роберт Криппен | 26 апреля 2006 года | Джордж Буш-младший | Колумбия STS-1 (пилот в составе первого экипажа «Спейс Шаттла») | [1] |
Напишите отзыв о статье "Космическая медаль почёта Конгресса"
Примечания
Ссылки
- [www.astronaut.ru/awards/usa/text/main001.htm?reload_coolmenus Медаль в Космической энциклопедии ASTROnote]
- [www.123exp-aerospace.com/t/04144217465/ Медаль в «The Language of Aerospace»] (англ.)
Отрывок, характеризующий Космическая медаль почёта Конгресса
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.