Реизов, Борис Георгиевич

Борис Георгиевич Реизов
Дата рождения:	1 ноября 1902(1902-11-01)
Место рождения:	Нахичевань-на-Дону
Дата смерти:	21 марта 1981(1981-03-21) (78 лет)
Место смерти:	Ленинград
Страна:	СССР
Научная сфера:	литературоведение
Место работы:	ИРЛИ АН СССР, ЛГУ
Учёная степень:	доктор филологических наук (1939)
Учёное звание:	профессор (1940), член-корреспондент АН СССР (1970)
Альма-матер:	Северокавказский университет (1926)
Награды и премии:

Бори́с Гео́ргиевич Реи́зов (19 октября (1 ноября) 1902, Нахичевань-на-Дону — 21 марта 1981, Ленинград) — советский литературовед и переводчик, специалист по истории европейских литератур XVIII—XIX веков, теоретическим и методологическим проблемам литературоведения. Член-корреспондент АН СССР с 24 ноября 1970 года по Отделению литературы и языка (литературоведение).

Биография

Окончил Северокавказский университет в Ростове-на-Дону (1926) и аспирантуру в Ленинградском институте речевой культуры (1930). Работал старшим научным сотрудником ИРЛИ АН СССР. С 1935 года — доцент, с 1940 года — профессор ЛГУ, заведующий кафедрой зарубежной литературы, декан филологического факультета (1963—1968). Доктор филологических наук (1939, диссертация «Стендаль-романист»). Похоронен на Комаровском кладбище.

Научная деятельность

Исследовал литературный процесс в связи с общественной мыслью эпохи, в его движении и исторической перспективе. В центре интересов учёного находился французский реалистический роман XIX века (Стендаль, Бальзак, Флобер, Золя). В работах Б. Г. Реизова показан генезис эстетических идей, породивших то или иное литературное явление и определивших его функцию в художественном развитии общества, а также его восприятие в последующие эпохи.

Основные работы

Монографии

• «Творчество Бальзака» (1939)
• «Эмиль Золя (1840—1940)» (1940, в соавт. с М. К. Клеманом)
• «Хрестоматия французской литературы XIX и XX вв.» (тт. 1—2, 1953—1956, совм. с В. Е. Шором)
• «Творчество Флобера» (1955)
• [istmat.info/node/39436 «Французская романтическая историография (1815—1830)» (1956)]
• [www.diary.ru/~vive-liberta/p116937326.htm «Карло Гольдони» (1957)]
• [istmat.info/node/29060 «Французский исторический роман в эпоху романтизма» (1958)]
• «Бальзак: сборник статей» (1960)
• [istmat.info/node/39437 «Между классицизмом и романтизмом: спор о драме в период Первой империи» (1962)]
• [w-shakespeare.ru/library/shekspir-v-mirovoy-literature.html «Шекспир в мировой литературе»] (1964, редактор)
• «Творчество Вальтера Скотта» (1965)
• «Итальянская литература XVIII в.» (1966)
• «Стендаль: годы ученья» (1968)
• «Французский роман XIX в.» (1969; 2-е изд. 1977)
• «Из истории европейских литератур» (1970)
• «Стендаль: философия истории, политика, эстетика» (1974)
• «Достоевский в зарубежных литературах» (1977, редактор)
• «Стендаль: художественное творчество» (1978)
• «История и теория литературы: сборник статей» (1986, посм.)
• «Историко-литературные исследования» (1991; посм.)

Статьи

• «К истории замысла “Братьев Карамазовых”» // «Звенья. Вып. VI» (1936)
• «Понятие формы в анализе художественного произведения» // «Вестник ЛГУ», 1955, кн. 12, вып. 4
• «О литературных направлениях» // «Вопросы литературы», 1957, № 1
• «Об изучении литературы в современную эпоху» // «Русская литература», 1965, № 1
• «Вопросы периодологии в истории литературы» // «Филологические науки», 1969, № 13
• [philology.ru/literature3/reizov-71.htm «История и вымысел в романах Вальтера Скотта»] // «Известия ОЛЯ АН СССР» 1971, т. XXX, вып. 4
• [feb-web.ru/feb/izvest/1974/04/744-291.htm «Ж.-Ш.-Л. Сисмонди (к 200-летию со дня рождения)»] // «Известия ОЛЯ АН СССР» 1974, т. XXXIII, вып. 4

Редактор ряда изданий европейских писателей: собрание сочинений Стендаля (тт. 1—15, 1949—1959; тт. 1—12, 1978; совм. с А. А. Смирновым), «Деньги» Э. Золя (1953, совм. с Д. Г. Лившиц и А. Н. Тетеревниковой), «Госпожа Бовари» Г. Флобера (1971). Член редколлегии «БВЛ» (1967—1977). Многие исследования Б. Г. Реизова были переведены на иностранные языки.

Звания и награды

Член Общества истории литературы Франции (1965), почётный доктор Клермонского университета (1973). Заслуженный деятель науки РСФСР (1969). Лауреат Государственной премии СССР (1974).

Ссылки

• Реизов Борис Георгиевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke6/ke6-2372.htm Реизов, Борис Георгиевич] // Краткая литературная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1962—1978.
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-51913.ln-ru Профиль Бориса Георгиевича Реизова] на официальном сайте РАН
• [litdefrance.ru/199/478 Статья] на сайте «Французская литература»
• [isaran.ru/?q=ru/fund&guid=BBB93189-756C-5997-1B66-14EF7FEE8FD0&ida=2 Историческая справка] на сайте Архива РАН
• [philology.ru/literature3/reizov-70.htm Почему Стендаль назвал свой роман «Красное и чёрное»?]

Отрывок, характеризующий Реизов, Борис Георгиевич

В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.