Ромашенко, Андрей Иванович
| Ромашенко Андрей Иванович | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения |
село Чижовка, | ||
| Дата смерти |
15 декабря 1942 (45 лет) | ||
| Место смерти | |||
| Принадлежность | |||
| Звание | |||
| Сражения/войны |
Первая мировая война, | ||
| Награды и премии |
| ||
Андрей Иванович Ромашенко (1897—1942) — советский военачальник, полковник (4 ноября 1938).
Содержание
Биография
Родился 5 мая 1897 года в селе Чижовка Чижовской волости Звенигородского уезда Киевской губернии, ныне Звенигородского района Киевской области Украины.
До призыва в царскую армию работал в Одессе. После начала Первой мировой войны, 7 августа 1915 года, был мобилизован на военную службу и убыл на Юго-Западный фронт. Здесь был зачислен рядовым в 52-й пехотный Виленский полк 13-й пехотной дивизии. 28 октября был ранен и эвакуирован в госпиталь города Острог, по излечении снова вернулся в полк. 14 ноября 1916 года Ромашенко был направлен на Румынский фронт. С февраля по июнь 1917 года проходил подготовку в учебно-пулеметной команде при 3-й Туркестанской стрелковой дивизии в городе Марушест, после чего служил младшим унтер-офицером и начальником пулемета в 10-м Туркестанском стрелковом полку. В августе 1917 года, заболев малярией, был эвакуирован в Таганрогский госпиталь, по излечении в октябре убыл в отпуск и в часть уже не вернулся.
Гражданская война
Участник Гражданской войны в России. В феврале 1918 года вступил в Таращанский партизанский отряд, воевав в его составе против карательных отрядов гетмана П. Г. Скоропадского. Затем в составе Таращанской бригады сражался с гайдамаками и немцами на Украине. С октября 1919 года служил в 392-м Таращанском советском стрелковом полку 44-й стрелковой дивизии. 21 апреля 1920 года был захвачен в плен и передан польским властям. Пытался бежать из плена, заболел тифом и заключен в лагерь военнопленных в городе Бердичев. Затем удачно снова бежал из плена и вышел к частям 11-й кавалерийской дивизии Красной армии. Служил в прежнем 392-м Таращанском стрелковом полку 44-й стрелковой дивизии командиром взвода и помощником начальника полковой пулеметной команды, начальником батальонной пулеметной команды 1-го батальона, а также временно исполнял должность начальника полковой пулеметной команды. В мае 1922 года Ромашенко был переведен на должность помощника начальника пулеметной команды в 383-й кавалерийский полк 131-й Таращанской бригады. В марте 1923 года отстранен и назначен с понижением командиром взвода и в этом же месяце уволен в долгосрочный отпуск. 16 октября 1923 года он вновь добровольно вступил в 131-й Таращанский стрелковый полк 44-й стрелковой дивизии Украинского военного округа, где служил помощником начальника пулеметной команды и командиром взвода.
Межвоенное время
С октября 1924 по август 1925 года А. И. Ромашенко учился на повторном отделении среднего комсостава при 5-й объединенной школе Червонных старшин им. ВУЦИК. По возвращении в полк временно командовал пулеметной ротой, затем был назначен командиром пулеметной роты в 130-й Богунский стрелковый полк. С 13 февраля по 1 марта 1928 года прошел подготовку на пулеметных курсах дивизии. С сентября 1929 года вновь служил в 131-м Таращанском стрелковом полку командиром пулеметной роты, начальником полковой школы. В июне 1931 года был назначен в 3-ю Крымскую стрелковую дивизию на должность командира батальона 9-го стрелкового Краснознаменного полка, а в декабре этого же года переведен в 9-ю школу военных летчиков Украинского военного округа помощником командира эскадрильи по строевой части. В июле 1932 года был назначен командиром пулеметного стрелкового батальона 2-й отдельной механизированной бригады и в марте 1934 года убыл с ней на Дальний Восток в состав Особой Краснознамённой Дальневосточной армии. В сентябре 1935 года из-за болезни был переведен в Киевский военный округ на должность командира и военкома батальона боевого обеспечения 133-й механизированной бригады. 13 января 1936 года получил звание майора. С сентября 1937 года исполнял должность помощника командира по строевой части 173-го стрелкового полка 58-й стрелковой дивизии. С марта 1938 года командовал автобатальоном этой же дивизии. В июле 1938 года назначен командиром 289-го стрелкового полка, переименованного затем в 69-й стрелковый в составе 97-й стрелковой дивизии. Вместе с ним принимал участие в походе в Западную Украину 1939 года и в Советско-финляндской войне 1939-1940 годов. С мая 1940 года исполнял должность начальника пехоты, а с ноября — заместителя командира этой же дивизии. Затем 11 мая 1941 года был назначен комендантом 35-го укрепленного района Московского военного округа.
Великая Отечественная война
Участник войны с самого её начала. В октябре 1941 года 35-й укрепрайон был переименован в Волоколамский боевой участок, комендантом которого оставался Ромашенко. С 28 октября по 18 ноября 1941 года он командовал 3-й Московской коммунистической стрелковой дивизией, участвовал в битве за Москву. Весной 1942 года он был направлен в Приволжский военный округ и 3 мая был назначен комендантом 74-го укрепленного района. Воевал с ним на Юго-Западном и Закавказском фронтах. Приказом по 9-й армии Закавказского фронта 3 августа 1942 года был допущен к исполнению должности командира 318-й стрелковой дивизии. В этом же месяце при выходе из окружения А. И. Ромашенко был арестован органами НКВД, и военным трибуналом Черноморской группы войск Закавказского фронта от 16 ноября 1942 года осужден к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 15 декабря 1942 года.
Награды
- Был награждён орденом Красной Звезды (за отличия в боях с белофиннами) и медалью «20 лет РККА».
Источник
- Комдивы, том 5. Москва, «Кучково поле», 2014.
Напишите отзыв о статье "Ромашенко, Андрей Иванович"
Примечания
Ссылки
- [pamyat-naroda.ru/commander/4894/ Ромашенко Андрей Иванович]
- [3mksd.ru/ts161.htm Сборник материалов по истории 3-й московской коммунистической стрелковой дивизии]
Отрывок, характеризующий Ромашенко, Андрей Иванович
Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
