Острог

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Остро́г — фортификационное сооружение (опорный пункт), постоянный или временный населённый укреплённый пункт, обнесённый частоколом из заострённых сверху брёвен (кольев) высотой 4 — 6 метров.

Изначально острогом называлась сама ограда из острых кольев и плетня, устраиваемая во время осады неприятельских городов, на Руси.

Начиная с XIII века, острог состоял из бревенчатого тына (ряда кольев) и так называемых тарас, то есть бревенчатых венцов. Бревенчатая ограда острога помещалась на плоской местности или на вершине небольшого земляного вала и была окружена с наружной стороны рвом. Острог чаще всего имел четырёхугольную форму. По углам четырёхугольника размещались башни. Для сообщения с полем использовались проезжие башни. Высота тына — 4—6 метров (2—3 саженей).





Типы острогов

Остроги различались по способу постройки. Стоя́чий остро́г — это острог с отвесно вкопанным тыном (брёвнами). Косо́й остро́г — это острог, у которого брёвна (тын) вкопаны с наклоном внутрь.

Остроги различались и по сроку существования. Жило́й остро́г — постоянное поселение. Стоя́лый остро́г — временный укреплённый пункт для размещения «воинских людей».

Острогами, в отличие от городов или городков, первоначально назывались пункты второстепенного значения и с более слабыми укреплениями.

История острогов

Остроги появились на Руси на рубеже XIXII веков для защиты от набегов кочевников.

В XIV — XVII веках подобные укрепления были распространены на южных рубежах русских земель (например, Самара в 1586 году, Царицын в 1589 году, и Саратов в 1590 году), а с конца XVI — начала XVII века — и в Сибири. Использовались при создании засечных черт в целях укрепления русских границ.

В Сибири остроги использовались в качестве укреплённых пунктов, обеспечивавших защиту первых русских поселенцев, и административных центров для сбора ясака. От острогов пошли многие сибирские города, в частности:

Одним из первых острогов, проложивших пути расселения в южную Сибирь и Алтай, стал современник Санкт-Петербурга — Умревинский острог (в настоящее время — территория Мошковского района Новосибирской области).

Родственные значения слова

Острогами или острожками в летописях назывались также подвижные городки или подвижные башни с воинами, которые использовались для осады и штурма городов. Из них стрелки очищали путь к городу для продвигающегося вслед за острожком войска.

Иногда «острогом» назывался и весь укреплённый воинский стан.

В XVIIIXIX веках словом «острог» называли тюрьму, обнесённую стеной (напр., Вилюйский острог).

См. также

Напишите отзыв о статье "Острог"

Литература

  • Алексушин Г.В. [www.rustrana.ru/article.php?nid=9480 Об истории самарского края] с материалами о создании острога Самара.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Острог

– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.