Руссо, Джуни

Джуни Руссо Giuni Russo
Имя при рождении	Джузеппа Ромео
Дата рождения	10 сентября 1951(1951-09-10)
Место рождения	Палермо, Сицилия, Италия
Дата смерти	14 сентября 2004(2004-09-14) (53 года)
Место смерти	Милан, Ломбардия, Италия
Годы активности	1968 — 2004
Страна	Италия Италия
Профессии	певица, композитор
Жанры	поп-музыка, лёгкая музыка, экспериментальная музыка, классическая музыка, джаз, опера
Сотрудничество	Франко Баттиато
Лейблы	EMI-Columbia Basf Durium Ghibli WEA CGD Bubble Record L'Ottava EMI NAR Sony Music Radiofandango Edel
[www.giunirusso.it/ Официальный сайт, ит.], [giunirussousa.com/ Официальный сайт, англ.]

Джуни Руссо (итал. Giuni Russo, настоящее имя Джузеппа Ромео (итал. Giuseppa Romeo); 10 сентября 1951, Палермо, Сицилия — 14 сентября 2004, Милан) — итальянская певица и композитор. Заслужила признание благодаря своим выдающимся вокальным данным (диапазон почти в пять октав) и постоянным экспериментам в попытках соединить эстрадный и классический стили пения. У широкой публики её имя ассоциируется с несколькими коммерческими хитами начала 1980-х годов, прежде всего с синглом «Лето на море» (итал. Un’Estate al Mare). Участвовала в фестивалях в Сан-Ремо в 1968 и 2003 годах.

Жизнь и творчество

Джузеппа Ромео росла в семье, где любили оперную музыку. Талант девочки проявился рано, и она уже с юных лет серьёзно занималась пением и композицией.

В 1967 году, выступая под именем Джузи Ромео, победила на конкурсе молодых талантов «Кастрокаро» (Castrocaro) и завоевала право участвовать в следующем году на фестивале в Сан-Ремо. Однако исполненная там ею песня No Amore, явно не подходившая Джузи по возрасту, славы юной певице не принесла. Следующий сингл — L'onda — оказался более успешным, и Джузи Ромео получила возможность выступить на престижных песенных конкурсах «Кантаджиро» (Cantagiro) и «Фестивальбар» (Festivalbar).

В 1969 году молодая исполнительница побывала на трехмесячных гастролях в Японии, где встретила своё 18-летие. На этом и завершился первый этап её биографии. Джузи уехала в Милан в поисках новых возможностей для продолжения карьеры. Тогда же она повстречалась с Марией Антониеттой Сизини (Maria Antonietta Sisini), ставшей её постоянным соавтором в музыкальном творчестве и верной спутницей жизни.

В 1975 на немецком лейбле BASF под псевдонимом Junie Russo вышел первый полноценный альбом певицы Love is a woman. Все песни в нём, написанные в соавторстве с М.А.Сизини, были на английском языке. Альбом понравился критикам, но из-за слабой рекламы успеха не имел.

Какое-то время Руссо и Сизини вместе с Кристиано Мальджольо (Cristiano Malgioglio) писали песни для других артистов, самой популярной из которых стала Ho fatto l'amore con me, исполненная в 1980 году Амандой Лир.

Карьера певицы, сменившей к тому времени псевдоним на Джуни Руссо (итал. Giuni Russo), пошла в гору, когда ей удалось через гитариста Альберто Радиуса (Alberto Radius) познакомиться с известным композитором и исполнителем Франко Баттиато. В 1981 году на крупном итальянском лейбле CGD вышел альбом Energie, ставший плодом совместного творчества Баттиато, Радиуса, Джусто Пио (Giusto Pio), самой Джуни Руссо и М.А.Сизини. Здесь нетривиальные вокальные возможности певицы, наконец, нашли себе соответствующее применение. Такие песни, как Una vipera saró, Crisi metropolitana и L'addio, быстро завоевали популярность, а вышедший в 1982 году сингл Un'estate al mare стал настоящим хитом, сразу же превратив Джуни в «звезду» итальянской поп-музыки. Песня Un'estate al mare продержалась в хит-парадах 8 месяцев и принесла Джуни Руссо победу на конкурсе «Фестивальбар». CGD выпустила еще несколько её дисков, но отношения между продюсерами и певицей испортились в связи с тем, что компания была заинтересована, в первую очередь, в потенциальных шлягерах (в 1984 году Джуни должна была поехать в Сан-Ремо с песней Ciao, но CGD заменили её на вернувшуюся из Германии Патти Право), в то время как Джуни Руссо хотела записывать более серьёзную музыку.

Уйдя с CGD, Джуни Руссо начинает работать с лейблом Bubble Record, а после - с лейблом своего друга Франко Баттиато L'Ottava, где выпускает альбом «В доме Иды Рубинштейн» (итал. A casa di Ida Rubinstein), состоящий из произведений таких классиков, как Винченцо Беллини, Гаэтано Доницетти и Джузеппе Верди, в оригинальной современной обработке. Сейчас музыкальные критики называют этот диск лучшей работой певицы, но тогда, в 1988 году, его выход заметили лишь самые верные поклонники таланта Джуни Руссо.

В 1987 году Джуни пытается снова выступить в Сан-Ремо, но попытка не удалась.

Альбом A casa di Ida Rubinstein ознаменовал собой окончательный отход Джуни от коммерческой музыки — к авангардистским экспериментам в стиле арт-поп, то есть к попыткам соединить современную поп-музыку с классическими традициями.

В 1994 году Джуни удалось пробиться на фестиваль Сан-Ремо с песней La sua figura, но комиссия фестиваля на генеральной репетиции вычеркнула певицу из списка участников. В том же году на лейбле EMI выходит весьма эклектичный в музыкальном отношении альбом Se fossi più simpatica sarei meno antipatica. В качестве текста заглавной композиции использованы фрагменты монолога "Fortunello" известного итальянского комедийного актера начала XX века Этторе Петролини (Ettore Petrolini). В альбоме также ощущается зародившееся в то время серьёзное увлечение Джуни Руссо религиозной тематикой — трудами Терезы Авильской, Иоанна Креста и Эдит Штайн. Эти творческие и духовные поиски нашли своё отражение и в концертном альбоме Signorina Romeo Live, выпущенном в 2002 году лейблом Sony Music.

В 1997 году, на лейбле NAR International выходит сингл Gabbiano. Он являлся частью альбома Gelsomini D'Arabia, который из-за проблем с финансированием так и не вышел (впоследствии он был опубликован по частям).

В 2002 году, в интервью, Джуни Руссо рассказала, что музыка занимала всё свободное время, и она жалеет, что у неё не было ни мужа, ни детей.

В 2003 году Джуни Руссо получила повторную возможность выступить на фестивале Сан-Ремо — с собственной песней Moriró d'amore (с которой она пыталась пробиться на этот фестиваль в 1989 и 1997 годах) в аранжировке Франко Баттиато. Публика была шокирована внешним видом певицы, но выяснилось, что виной всему была не экстравагантность Джуни, а последствия курса химиотерапии.

Джуни Руссо умерла от рака в 2004 году в возрасте 53 лет, перед этим успев выпустить альбом-саундтрек для немого фильма 1926 года Napoli che canta.

После смерти певицы Мария Антониетта создала ассоциацию GiuniRussoArte, занимающейся продвижением творческого наследия Джуни. В 2005 году вышел DVD Mediterranea Tour вместе с ремастированным диском A casa di Ida Rubinstein, в 2006 году вышел сборник дуэтов в новых аранжировках Unusual, включающий в себя неопубликованную песню American Man (1979); в 2007-м — сборник на 3-х дисках The Complete Giuni и документальный фильм, снятый Баттиато — La sua figura; в 2008-м — Cercati in me; в 2009-м — книга Giuni Russo. Da un'estate al mare al Carmelo с диском, на котором записаны 6 неопубликованных песен и фильм La sua figura; в 2011-м — A casa di Ida Rubinstein 2011, переиздание альбома 1988 года в новых аранжировках; в 2012-м — Para siempre и ремастированная версия альбома 1975 года Love is a woman; в 2013-м — альбом Unica (спродсюсированный Марией Антониеттой и Кристиано Мальджольо) с песнями периода 1968-1978 и Duets (отредактированное цифровое переиздание Unusual) с неопубликованной версией Moriró d'amore — Le tue parole (1988).

В 2014-м году вышел альбом Il ritorno del soldato Russo, в котором были выпущены первые демо-записи Джуни, а так же 4 неизданные песни 1990-х годов, а также перевыпущены альбомы, изданные во времена контракта со Sony Music: Moriró d'amore, Demo.de.midi, Napoli che canta.

В 2015-м году, в честь 30-летия написания песни Alghero и 500-летия со дня рождения Терезы Авильской, были выпущены ремикс Alghero Remix 2015, живой альбом Las Moradas Live, посвященный Папе Римскому Франциску, с полной версией конерта 29 декабря 1999 года в Базилика Сан-Лоренцо-Маджоре. Также был проведен специальный концерт в честь 500-летия со дня рождения Терезы Авильской в монастыре кармелиток (которых Джуни всегда поддерживала) в Милане, в котором использовались видео Джуни, а также при участи Дулсе Понтеш (Dulce Pontes), известной португальской певицы, была спета песня Джуни Nada te turbe.

Дискография

Как Giusy Romeo

Синглы

• 1968 — No amore / Amerai — Columbia/EMI (SCMQ 7082)
• 1968 — L’onda / Lui e Lei — Columbia/EMI (SCMQ 7095)
• 1968 — I primi minuti / Fumo negli occhi — Columbia/EMI (SCMQ 7118)

Как Junie Russo

Синглы

• 1975 — Milk Of Paradise / I’ve Drunk In My Dream — BASF (06 13325-Q)
• 1975 — Everything Is Gonna Be Alright / Vodka — BASF (06 13330-Q)
• 1975 — In trappola / Lui nell’anima — Ghibli (CD 4506)
• 1976 — Mai / Che mi succede adesso — Durium (Ld A 7950)

Альбомы

• 1975 — Love is a woman — BASF (21-23326 Q)

Как Giuni Russo

Синглы

• 1978 — Soli noi / La chiave — Elektra Records (T 12290)
• 1982 — Un’estate al mare / Bing bang being — CGD (CGD 10401)
• 1982 — Good Good-Bye / Post-moderno — CGD (CGD 10437)
• 1982 — Una vipera sarò / Tappeto volante — CGD
• 1983 — Good Good-Bye / Un’estate al mare — CGD (B 105.017)
• 1984 — Mediterranea / Limonata cha cha cha — CGD (CGD 10548)
• 1986 — Alghero / Occhiali colorati — Bubble Record (BLU 9233)
• 1987 — Ragazzi al luna-park / Mango papaia — Bubble Record (BLU 9238)
• 1987 — Adrenalina / Adrenalina (Disco mix) — Bubble Record (BLUX 934)
• 1987 — Mango Papaia / Mango papaia (remix strumental) — Bubble Record (BLUX ?)
• 1990 — Un’estate al mare / Una vipera sarò —  CGD (CGD 3984 23892-9)
• 1994 — Se fossi più simpatica sarei meno antipatica — EMI
• 1995 — Un’estate al mare (love guitar remix) / Un’estate al mare (deep mix) / Un’estate al mare (July 41 st) — ITWHY (ITW 05)
• 1997 — Gabbiano / Fonti mobili — NAR (NAR 40132)
• 2000 — Un’estate al mare (space mix) / Un’estate al mare (club mix) / Un’estate al mare (dub version) — Hitland (EXTRA 05 CDs)
• 2003 — Morirò d’amore / Il re del mondo (live) — Sony Music (COL 673598 1)
• 2006 — Un’estate al mare (remix feat. Megahertz) — Radio Fandango (Promo)
• 2006 — Adrenalina (remix feat. MAB) — Radio Fandango (Promo)
• 2006 — Una vipera sarò (remix feat. Caparezza) — Radio Fandango (Promo)
• 2012 — Para siempre — Pirames International (Digital)
• 2015 — Alghero Remix 2015 — Edel Italia (Digital)

Альбомы

• 1981 — Energie — CGD (CGD 20269)
• 1983 — Vox — CGD (CGD 20360)
• 1984 — Mediterranea — CGD (CGD 20409)
• 1986 — Giuni — Bubble Record (BLULP 1822)
• 1987 — Album — Bubble Record (BLULP 1825)
• 1988 — A casa di Ida Rubinstein — L’Ottava/EMI (64 7915301)
• 1992 — Amala — CGD (4509-90011-2)
• 1994 — Se fossi più simpatica sarei meno antipatica — EMI (7243 8 29956 2 3)
• 1998 — Voce prigioniera — NAR International (NAR 1349 2)
• 2002 — Signorina Romeo Live — Sony Music (COL 510446 2)
• 2003 — Morirò d’Amore — Sony Music (COL 511058 2)
• 2003 — Demo.De.Midi — Sony Music (COL 514942 2)
• 2004 — Napoli che canta — Sony Music (COL 515269 2)
• 2006 — Unusual — Radio Fandango (0175312RAF)
• 2008 — Cercati in me — Edel Italia (4029758948422)
• 2011 — A casa di Ida Rubinstein 2011 — Edel Italia (4029759065791)
• 2012 — Love is a woman — Edel Italia (020789)
• 2012 — Para siempre — Ice Records (ICE12/16CDDVD)
• 2013 — Unica — Edel Italia
• 2013 — Duets — Edel Italia
• 2014 — Il ritorno del soldato Russo — Edel Italia
• 2015 — Las Moradas Live — Edel Italia

DVD

• 2004 — Napoli che canta
• 2005 — Mediterranea Tour (with CD "A casa di Ida Rubinstein")
• 2006 — Unusual
• 2007 — La sua figura
• 2011 — A casa di Ida Rubinstein 2011
• 2012 — Para siempre

Компиляции

• 1983 — Un’estate al mare — CGD
• 1987 — Sere d’agosto — CGD (LSM 1274)
• 1989 — I successi di Giuni Russo — Bubble Record (SPI13)
• 1990 — Le più belle canzoni — CGD (9031 72212-2)
• 1996 — Onde leggere — Tring (TRI 028)
• 1997 — La sposa — Fuego (PCD 2100)
• 1999 — Alghero — Replay Music (RSCD 8032)
• 2000 — Il meglio (новые аранжировки) — Mr Music/D.V. More Record (MRCD 4198)
• 2000 — I miei successi (новые аранжировки) — D.V. More Record (CD DV 6411)
• 2003 — Irradiazioni (ранее не публиковавшиеся записи) — NAR International (NAR 511237 2)
• 2004 — Voce che grida (сборник Irradiazioni + альбом Voce prigioniera) — NAR International
• 2007 — The Complete Giuni (ранее не публиковавшиеся записи и новые аранжировки) — Radio Fandango (0184762RAF)

Ссылки

• [www.giunirusso.it/ Официальный сайт, ит.]
• [giunirussousa.com/ Официальный сайт, англ.]
• [www.culturagay.it/biografia/78 Giuni Russo: voce prigioniera, ит.]
• [ilkar.blogspot.kr/2010/09/remembering-giuni-russo.html Remembering Giuni Russo, англ.]

Отрывок, характеризующий Руссо, Джуни

Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.