Рёмер (Франкфурт-на-Майне)

Рёмер (нем. Römer — «римлянин») — старинная ратуша во Франкфурте-на-Майне. Уже более 600 лет здание с примечательным ступенчатым фронтоном является символом города. Название зданию ратуши дало среднее из трёх ранее самостоятельных строений, которое носит название «Дом у римлянина» (нем. Haus zu Römer). Происхождение названия центрального здания остаётся туманным, несмотря на то, что на основании исторических исследований выдвигалось много различных, часто противоречащих друг другу версий. А «Рёмер» тем не менее уже многие столетия означает для Франкфурта-на-Майне комплекс зданий ратуши.

В XIV веке городской управе потребовалось новое помещение, и городские власти выкупили 11 марта 1405 года два представительных городских жилых дома в центре города, носивших имена «Дом у римлянина» и «Дом у золотого лебедя», за 800 гульденов с предоставлением владельцам пожизненной ренты в размере 65 гульденов в год. После последовавшей за покупкой перестройки зданий в ратуше появился большой Императорский зал и специальная комната для выборов императора, украшенная фресками с изображением гербов и портретами представителей различных сословий. Со временем к двум домам, положившим начало комплекса ратуши, городские власти стали постепенно присоединять близлежащие здания.

Золотой буллой императора Карла IV Франкфурт был узаконен в качестве места проведения выборов императоров Священной Римской империи. Служивший в течение нескольких столетий начиная со Средних веков и вплоть до ликвидации Священной Римской империи немецкой нации в 1806 году местом проведения коронации германских королей и императоров, Рёмер занимает достойное место в истории Германии. В здании франкфуртской ратуши часто заседал и рейхстаг. Ратуша также использовалась для нужд франкфуртской ярмарки. Рёмер получил многочисленные повреждения во Вторую мировую войну и был отреставрирован в послевоенное время. Несмотря на современное внутреннее убранство ратуши, Рёмер относится к числу наиболее значимых готических строений светского назначения.

Библиография

• Architekten- & Ingenieur-Verein (Hrsg.): Frankfurt am Main und seine Bauten. Selbstverlag des Vereins, Frankfurt am Main 1886, стр. 28-33, 58 & 59, 65 & 67
• Otto Donner-von-Richter: Die Maler-Familie Fyoll und der Römerbau. In: Archiv für Frankfurts Geschichte und Kunst. K. Th. Völckers Verlag, Frankfurt am Main 1896
• Georg Hartmann, Fried Lübbecke: Alt-Frankfurt. Ein Vermächtnis. Verlag Sauer und Auvermann, Glashütten 1971
• Gustav Ide: Der Führer durch den Römer. Leo Heß, Frankfurt am Main 1938
• Hermann Meinert, Theo Derlam: Das Frankfurter Rathaus. Seine Geschichte und sein Wiederaufbau. Verlag Waldemar Kramer, Frankfurt am Main 1952
• Hans Pehl: Kaiser und Könige im Römer. Das Frankfurter Rathaus und seine Umgebung. Verlag Josef Knecht, Frankfurt 1980, ISBN 3-7820-0455-8
• Walter Sage: Das Bürgerhaus in Frankfurt a. M. bis zum Ende des Dreißigjährigen Krieges. Wasmuth, Tübingen 1959, стр. 27 & 28, 93 — 99, 104
• Hermann Traut: Der Römer und die neuen Rathausbauten zu Frankfurt a. M.. 3. Auflage. Römerverlag, Frankfurt am Main 1924
• Carl Wolff, Rudolf Jung: Die Baudenkmäler von Frankfurt am Main — том 2, Weltliche Bauten. Selbstverlag/Völcker, Frankfurt am Main 1898, стр. 131—258
• Werner Wolf-Holzäpfel: Der Architekt Max Meckel (1847—1910). Kunstverlag Josef Fink, Lindenberg 2000, стр. 129—146

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Рёмер
• [www.frankfurt360.de/roemer.htm Круговая панорама с видом Рёмера]

Отрывок, характеризующий Рёмер (Франкфурт-на-Майне)

За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.