Северный союз
Северный союз 1699—1700 годов — заключён между Русским царством, Речью Посполитой, Данией и Саксонией против Швеции в результате российской дипломатической миссии в Европу (Великое посольство). В частности, был заключён русско-польский договор.
История
Первые основы Северного союза были заложены тайным Равским соглашением Петра I с польским королём и саксонским курфюрстом Августом II в 1698 году.
Приехав в Москву, Пётр в глубокой тайне приступил к переговорам с датским посланником. Переговоры завершились заключением договора между Россией и Данией согласно которому в случае нападения на одно из договаривающихся государств другое должно прийти на помощь не позднее трёх месяцев. В сепаратных статьях этого договора указывалось, что под «нападателем» и «оскорбителем» имелась в виду Швеция. Пётр потребовал подписания в договоре особого пункта о том, что война будет вестись союзниками совместно до самого её окончания. Перед этим, 14 сентября 1699 года, в Дрездене, между Августом II и Фредериком IV был также заключён союзный договор, направленный против Швеции.
Одновременно, для переговоров о союзе в Москву приехали представители Августа II — генерал Карлович и Паткуль. В итоге 21 ноября 1699 года был подписан Преображенский союзный договор с Августом II как саксонским курфюрстом (Речь Посполитая присоединилась к Северному союзу только в 1704 году). Договором устанавливалась «верная и постоянная дружба и соседство» и взаимные обязательства в общей войне против шведов. Договор предусматривал ликвидацию шведского господства над восточной Прибалтикой и передачу Лифляндии и Эстляндии Августу II, а Ингрии и Карелии — России. После чего Август II начал войну, поведя свои войска на захват Риги.
К этому моменту и датский король ратифицировал введенный Петром пункт союзного договора, чем и подтвердил союз. 30 апреля 1700 года договор с Данией ратифицировал и Пётр. Это был первый случай собственноручного подписания русским государем дипломатического акта, вместо древнего обычая целовать крест.
Это позволило России начать борьбу за выход к Балтийскому морю, приняв участие в Северной войне 1700—1721 годов, после подписания Константинопольского мирного договора с Турцией.
К началу Северной войны союз представлял собой трёхстороннее соглашение России, Саксонии и Дании. Союзники обязались также стараться привлечь к нему бранденбургского курфюрста (будущего прусского короля).
В самом начале боевых действий из союза вышла Дания (1700 год), затем в 1706 году польский король и саксонский курфюрст Август II заключил мирное соглашение со Швецией, выйдя из войны. После этого Россия продолжала вести боевые действия со Швецией уже без союзников. Но в 1709 году после блестящей победы русских войск под Полтавой над шведами во главе с королём Карлом XII союз был восстановлен. Во время встречи Петра I и Августа II был подписан 20 октября 1709 года Торуньский союзный договор, который должен был заменить все прежние договоры. В договоре впервые появилось новое условие: не только Ингерманландия, но и Эстляндия с городом Ревель должны были по итогам войны со шведами перейти к России.
В Торуне велись также переговоры с Данией, завершившиеся подписанием Копенгагенского союзного договора 1709 года, которым возобновлялся и подтверждался русско-датский союз.
При свидании Петра I с прусским королём Фридрихом I был заключён Мариенвердерский договор 1709 года об оборонительном союзе. Позднее, в 1714 году, Пруссия активно примкнула к Северному союзу.
На последующих этапах Северной войны к Северному союзу временно присоединились и другие государства — Мекленбург и Ганновер.
К концу войны отношения между союзниками ухудшились. Дания и Польша приступили к сепаратным переговорам с Швецией. Только Россия непрерывно несла на себе всю тяжесть войны. Распад Северного союза не помешал Петру закончить войну великолепным для России Ништадтским мирным договором 1721 года.
| Страна |  Русское царство
|
 Дания
|
Речь Посполитая |  Саксония
|
| Правитель | Пётр I Великий | Фредерик IV | Август II | Август II |
Напишите отзыв о статье "Северный союз"
Отрывок, характеризующий Северный союз
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
