Скнятино

Село Скнятино Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Тверская областьТверская область Муниципальный район Калязинский Сельское поселение Нерльское Координаты 57°06′00″ с. ш. 37°41′00″ в. д.57.10000° с. ш. 37.68333° в. д. / 57.10000; 37.68333    Основан 1134 Население 690 человек (1888) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 48249 Автомобильный код 69 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=28222501 28 222 501]

К:Населённые пункты, основанные в 1134 году

Скнятино — населённый пункт в Калязинском районе Тверской области (а также одноимённая железнодорожная платформа, расположенная в посёлке на железнодорожной линии Савёлово — Калязин).

География

Расположено на Скнятинском полуострове на левом берегу реки Нерль в месте её впадения в Волгу в районе (Угличское водохранилище). Устье реки Нерль отгорожено от русла Волги островом Скнятино, который окружён тремя омутами. Глубина Угличского водохранилища в этих местах составляет 5—12 м к северу от острова и 9 м к югу. Сразу за островами находится омут, где глубина Волги составляет до 15 м. Скнятино расположено на высоте 117 м над уровнем моря и со всех сторон окружено лесом, преимущественно хвойным: в нём преобладают ель и сосна, встречаются также осина и берёза.

Название местности пошло от железнодорожной станции и деревни, расположенной возле неё, хотя раньше, до создания Угличского водохранилища, деревня Скнятино располагалась в другом месте, где сейчас остался лишь остров с одноимённым названием.

История

Город Кснятин

Предшественником современной деревни Скнятино был город Кснятин. По Никоновской летописи, этот город был основан под названием Константин суздальским князем Юрием Долгоруким в 1134 году, и в этом же году там была сооружена церковь. В. А. Кучкин относит дату основания Кснятина к 1135 году.

Несколько позже Кснятин упоминается в летописях как крепость на границе Владимиро-Суздальского княжества и Новгородской земли. Данное упоминание связано с походом, который в начале 1149 года предпринял против Юрия Долгорукого великий князь киевский Изяслав Мстиславич, действовавший в союзе с Ростиславом Смоленским и новгородцами. Союзники взяли было шесть суздальских городов на Волге (Мологу, Угличе поле, Кснятин и три неназванных города, предположительно — Дубну, Шошу и Тверь), но ушли восвояси из-за начавшейся распутицы.

В 1216 году Кснятин был разорён новгородцами, в 1238 году разрушен монголо-татарами, в 1288 году сожжён во время княжеской усобицы. С начала XIV века входил в Кашинское княжество. В 1459 году упоминается уже как деревня. В 1888 году население деревни Скнятино составляло 696 человек.

Скнятино в XX веке

7 октября 1937 года священник скнятинской церкви отец Владимир был арестован и заключен в Кашинскую тюрьму, где его допрашивали в течение трёх дней. Ему было предъявлено обвинение в антисоветской агитации. 1 ноября «тройка НКВД» приговорила о. Владимира к расстрелу. Священник Владимир Введенский был расстрелян через день, 3 ноября 1937 года. Отец Владимир причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Во второй половине 1930-х гг. в верхнем течении Волги началось строительство Иваньковского, Угличского и Рыбинского водохранилищ. Главными задачами строительства были: обеспечение бесперебойного водоснабжения Москвы и создание напора воды для функционирования проектируемых гидроэлектростанций. Решение о строительстве Верхневолжских гидроузлов — Угличского и Рыбинского — было принято 14 сентября 1935 года постановлением ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР.

К строительству Угличской и Рыбинской ГЭС во всём мире было приковано огромное внимание. В те годы в мире ещё никто не вёл строительство гидроэлектростанций на равнинных реках и нескальных основаниях. 8 декабря 1940 года состоялся торжественный пуск первого гидроагрегата. После сооружения Угличского водохранилища в 1939 году земляные укрепления, древнее городище Кснятина и старая ветка железной дороги были затоплены. Ширина Нерли и Волги в этих местах увеличилась в среднем в 3-6 раз. Через разлившиеся реки Нерль и Волнушку сооружены железобетонные мосты.

Транспорт

Через Скнятино проходит железнодорожная ветка Савёлово — Калязин. В Скнятино останавливаются поезд дальнего следования № 602Я «Москва-Рыбинск» и местные поезда Савёлово — Сонково и Савёлово — Углич. Ранее в Скнятино существовал железнодорожный вокзал (станция). В 1997 году был разобран железнодорожный разъезд станции и закрыт вокзал, который до 2001 года был заколочен и постепенно разрушался. В 2001 году вокзал сгорел.

Единственная автодорога от Скнятино ведет в село Нерль, где пересекается с автомобильной дорогой Сергиев Посад — Калязин; от села Нерль уходит также дорога в Талдом. Через Калязин можно попасть в Кашин и Углич. Прямой дороги на Кимры нет — только через автомобильную дорогу Нерль — Талдом (у развилки в селе Квашонки Талдом — налево, Кимры и Белый Городок — направо).

До поворота на Скнятино в селе Нерль из Москвы можно доехать по Ярославскому шоссе до города Сергиев Посад, затем повернув на Калязин. В 1 км от Скнятино асфальтовая дорога заканчивается и в селе Волнога дорога уже грунтовая.

От железнодорожной станции Савёлово (город Кимры) до поворота на Скнятино следует автобус. Утром и вечером к поезду ходит автобус Калязин — Скнятино. В Скнятинском охотхозяйстве находится лодочная станция, регулярное речное сообщение отсутствует.

Экономика

В Скнятино расположено Скнятинское охотничье хозяйство Военно-Охотничьего общества. Рыболовно-спортивная база «Скнятино» находится в одном из заливов Угличского водохранилища на общей пойме слившихся рек Нерль, Волнушка и Волга, причём русло Волги как бы отделяется от поймы цепочкой островов, на которых летом охотно расселяются рыболовы. Выше Нерли в Волгу впадает река Печухня, ниже — река Брычка. В окружающих базу водоёмах водятся щука, судак, лещ и подлещик, окунь, плотва, язь, линь, густера, жерех, налим, сом, ёрш. По берегам имеются леса, где, как правило, бывает неплохой урожай грибов и ягод.

Литература

• Кучкин В. А.  Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X—XIV вв. — М.: Наука, 1984. — 349 с.
• Скнятино // Водоёмы Подмосковья: Справочник Московского общества «Рыболов-спортсмен» / Редактор-составитель И. Чухрай. — М.: Советская Россия, 1969. — 224 с. — 50 000 экз. — С. 65—67.

Ссылки

• [www.sknyatino.ru/ Официальный сайт Скнятино]
• [www.sknyatinovozduh.narod.ru/ Скнятино, вид с неба]
• [oldcap.narod.ru/ Хороший сайт о Скнятино (много фото)]
• [tutu.ru/station.php?nnst=32604 Расписание пригородных поездов]
• [www.tutu.ru/poezda/station_d.php?nnst=2004590 Расписание поездов дальнего следования]
• [www.savelrr.ru/ «Савёловская глухомань» (города, станции, расписания, история)]
• [www.mitsubishi-l200.narod.ru/sknyatino_howtogo.html Как добраться в Скнятино]
• [www.mitsubishi-l200.narod.ru/sknyatino_2009/map.jpg Карта Скнятино]
• [www.sknyatino.ru/maps.htm Карты Скнятино]
• [www.mitsubishi-l200.narod.ru/sknyatino_2009.html Фотоотчёт о рыбалке в Скнятино 2009]

Отрывок, характеризующий Скнятино

Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…