Список потерь авиации Многонациональных сил в ходе Войны в Персидском заливе
Поделись знанием:
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
(перенаправлено с «Список потерь авиации Многонациональных сил в ходе войны в Персидском заливе»)
В данном списке перечислены самолёты и вертолёты Многонациональных сил (МНС), потерянные в ходе подготовки и проведения операции по освобождению Кувейта в 1990—1991 годах (война в Персидском заливе). По опубликованным официальным данным, итоговые потери составили 52 самолёта и 23 вертолёта всех стран, участвовавших в МНС[1].
Список составлен на основе открытых источников и может содержать ошибки и неточности. Имеющаяся в ряде случаев неясность с датой потери обычно объясняется тем, что потеря произошла в ночное время суток. В списке приведены только достоверно подтверждённые безвозвратные потери (то есть летательные аппараты, которые были полностью уничтожены или списаны из-за невозможности ремонта), боевые и небоевые. Данные о самолётных потерях почти полны и включают несколько лётных происшествий, не упоминающихся в большинстве источников. Однако данные о вертолётных потерях крайне неполны, что связано с отсутствием детальной информации.
Содержание
Самолёты
Операция «Щит пустыни»
- 28 августа (29?) 1990 — C-5A «Гэлэкси» (сер. номер 68-0228, 60-е военно-транспортное авиакрыло ВВС США). Потерпел катастрофу при взлёте с авиабазы Рамштайн (ФРГ). Погибли 13 человек.
- 4 сентября 1990 — F-16C Блок 25B «Файтинг Фалькон» (сер. номер 83-1151, 33-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Потерян в результате пожара двигателя во время тренировочного вылета в Абу-Даби (ОАЭ). Пилот выжил.
- 30 сентября 1990 — F-15E «Страйк Игл» (сер. номер 87-0203, 336-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Потерпел катастрофу в ходе ночного тренировочного вылета в Омане. Оба члена экипажа погибли.
- 8 октября 1990 — RF-4C «Фантом» II (сер. номер 64-1044, 106-я тактическая разведывательная эскадрилья ВВС Национальной гвардии Алабамы). Потерпел катастрофу в Абу-Даби (ОАЭ). Оба члена экипажа погибли.
- 10 октября 1990 — F-111F (сер. номер 74-0183, 45-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Потерпел катастрофу во время ночного тренировочного вылета в районе авиабазы Таиф (Саудовская Аравия). Оба члена экипажа погибли.
- 13 ноября 1990 — «Ягуар» GR.Mk.1A (номер XX754, 54-я эскадрилья Королевских ВВС Великобритании). Потерпел катастрофу во время тренировочного вылета над Катаром (базировался в Бахрейне). Пилот погиб.
- 8 января 1991 — F-16C Блок 40C «Файтинг Фалькон» (сер. номер 88-0483, 4-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Потерпел катастрофу во время ночного тренировочного вылета в Саудовской Аравии из-за дезориентации пилота. Пилот погиб.
- 13 января 1991 — F-16A Блок 10B «Файтинг Фалькон» (сер. номер 79-0400, 138-я тактическая истребительная эскадрилья США). Потерян в Саудовской Аравии. Пилот спасён.
Операция «Буря в пустыне»
Январь 1991
- 17 января 1991 — F/A-18C «Хорнит» (номер 163484, 81-я истребительно-бомбардировочная эскадрилья ВМС США). Сбит юго-восточнее Багдада ракетой «воздух—воздух», выпущенной иракским перехватчиком МиГ-25. Первая боевая потеря авиации Многонациональных сил. Пилот Майкл Скотт Спичер погиб (останки обнаружены в 2009 году).
- 17 января 1991 — A-6E «Интрудер» (номер 161668, 35-я штурмовая эскадрилья ВМС США). Сбит ЗРК во время нанесения удара по аэродрому на западе Ирака. Оба члена экипажа попали в плен.
- 17 января (18?) 1991 — F-15E «Страйк Игл» (сер. номер 88-1689, 335-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Сбит юго-западнее Басры на малой высоте, предположительно МиГ-29 или ЗРК С-75. Оба члена экипажа погибли.
- 17 января 1991 — «Торнадо» IDS GR.Mk.1 (номер ZD791, 15-я эскадрилья Королевских ВВС Великобритании). Сбит МиГ-29 после нанесения удара по аэродрому Ар-Румейла Юго-западный. Оба члена экипажа попали в плен.
- 17 января 1991 — «Торнадо» IDS GR.Mk.1 (номер ZA392, 617-я эскадрилья Королевских ВВС Великобритании). Сбит зенитным огнём после нанесения удара по аэродрому аль-Шайбах. Оба члена экипажа погибли.
- 17 января (18?) 1991 — «Торнадо» IDS GR.Mk.1 (ВВС Италии). Сбит над южной частью Ирака. Оба члена экипажа попали в плен.
- 17 января 1991 — A-4KU «Скайхок» (ВВС Кувейта). Сбит ЗРК над Кувейтом. Пилот попал в плен.
- 18 января 1991 — A-6E «Интрудер» (номер 152928, 155-я штурмовая эскадрилья ВМС США). Потерян во время минирования с воздуха возле Умм-Каср, рядом с иранской границей (юго-западнее Абадана). Считается, что сбит на малой высоте зенитным огнём. Оба члена экипажа погибли.
- 18 января 1991 — OV-10A (OV-10D?) «Бронко» (номер 155435, 1-я эскадрилья наблюдения Корпуса морской пехоты США). Сбит ПЗРК «Стрела 3» в районе Рас-эль-Мишаб. Оба члена экипажа попали в плен.
- 19 января 1991 — F-16C Блок 30F «Файтинг Фалькон» (сер. номер 87-0257, 614-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Сбит ЗРК (предположительно С-125) южнее Багдада во время первого дневного налёта на город. Пилот попал в плен.
- 19 января 1991 — F-16C Блок 30F «Файтинг Фалькон» (сер. номер 87-0228, 614-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Сбит ЗРК «Куб» во время первого дневного налёта на Багдад. Пилот попал в плен.
- 19 января (20?) 1991 — F-15E «Страйк Игл» (сер. номер 88-1692, 335-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Сбит ЗРК С-75 над западной частью Ирака во время ночного вылета на поиск комплексов оперативно-тактических ракет «Скад». Оба члена экипажа попали в плен.
- 19 января 1991 — F-4G «Уайлд Уизл» (сер. номер 69-7571, 35-е тактическое истребительное крыло ВВС США). Потерян в результате израсходования топлива в районе военного городка корля Халида. Утечка топлива, возможно, была вызвана боевыми повреждениями. Оба члена экипажа спасены.
- 19 января 1991 — «Торнадо» IDS GR.Mk.1 (номер ZA396, 20-я эскадрилья Королевских ВВС Великобритании). Сбит ЗРК «Роланд» во время атаки на авиабазу Таллиль. Оба члена экипажа попали в плен.
- 19 января (20?) 1991 — «Торнадо» IDS GR.Mk.1 (номер ZD893, 9-я или 20-я эскадрилья Королевских ВВС Великобритании). Потерян по техническим причинам над территорией Саудовской Аравии во время боевого вылета. Оба члена экипажа получили травмы, но спасены.
- 19 января (20?) 1991 — «Торнадо» IDS GR.Mk.1 (Королевские Саудовские ВВС). Сбит зенитным огнём во время атаки аэродрома Таллиль-Западный. Оба члена экипажа спасены.
- 21 января 1991 — F-14A+ «Томкэт» (номер 161430, 103-я истребительная эскадрилья ВМС США). Сбит ЗРК С-75 во время ночного вылета над западной частью Ирака. Пилот спасён, оператор бортового вооружения попал в плен.
- 21 января 1991 — F-16C Блок 30F (сер. номер 87-0224, 614-я тактическая истребительная эскадрилья). Получил повреждения в результате поражения осколками авиабомбы.Пилот катапультировался над Персидским заливом и спасён.
- 22 января 1991 — «Торнадо» IDS GR.Mk.1 (номер ZA467, 31-я эскадрилья Королевских ВВС Великобритании). Потерян во время ночного налёта на радар в Ар-Рутба. Причины потери не установлены. Оба члена экипажа сочтены погибшими, их останки не найдены.
- 22—23 января 1991 — AV-8B «Харриер» II (номер 162954, 331-я штурмовая эскадрилья Корпуса морской пехоты США). Потерпел катастрофу во время ночного вылета в ходе учений морской пехоты в Омане. Пилот погиб.
- 24 января 1991 — F/A-18C «Хорнит» (ВМС США). Потерян во время боевого патрулирования над Персидским заливом в результате отказа двигателя. Пилот спасён.
- 24 января 1991 — «Торнадо» IDS GR.Mk.1 (номер ZA403, 17-я эскадрилья Королевских ВВС Великобритании). Потерян после нанесения удара по авиабазе Ар-Румейла, предположительно в результате детонации в воздухе сброшенных 454-кг авиабомб. Оба члена экипажа попали в плен.
- 28 января 1991 — AV-8B «Харриер» II (номер 163518, 311-я штурмовая эскадрилья Корпуса морской пехоты США). Сбит зенитным огнём. Пилот попал в плен.
- 31 января 1991 — AC-130H (сер. номер 69-6567, 16-я эскадрилья специальных операций ВВС США). Сбит ПЗРК во время сражения за Рас-эль-Хафджи (Саудовская Аравия). Погибло 14 человек.
Февраль 1991
- 2 февраля 1991 — A-6E «Интрудер» (номер 155632, 36-я штурмовая эскадрилья ВМС США). Сбит зенитным огнём или ЗРК С-125 восточнее Кувейт-Сити, над Персидским заливом. Оба члена экипажа погибли.
- 2 февраля 1991 — A-10A «Тандерболт» II (сер. номер 80-0248, 23-е тактическое истребительное крыло ВВС США). Сбит зенитным огнём или истребителем юго-западнее Кувейт-Сити. Пилот попал в плен (первоначально считался погибшим).
- 3 февраля 1991 — B-52G «Стратофортресс» (сер. номер 59-2593, 4300-е временное бомбардировочное крыло ВВС США). Упал в Индийский океан в районе острова Диего-Гарсия после отказа системы электроснабжения, возвращаясь из боевого вылета. Из 6 членов экипажа 3 погибли при катапультировании. Считается небоевой потерей, хотя имелись предположения о том, что причиной отказа системы стало боевое повреждение.
- 5 февраля 1991 — F/A-18A «Хорнит» (номер 163096, 87-я истребительно-бомбардировочная эскадрилья ВМС США). Пропал, возвращаясь из боевого вылета. Предполагается, что пилот утратил ориентацию после отказа бортового оборудования (возможно, из-за боевых повреждений). Пилот сочтён погибшим.
- 9 февраля 1991 — AV-8B «Харриер» II (номер 162081, 231-я штурмовая эскадрилья Корпуса морской пехоты США). Сбит ПЗРК юго-западнее Кувейт-Сити при оказании непосредственной поддержки наземным подразделениям морской пехоты. Пилот попал в плен.
- 13 февраля 1991 — F-5E «Тайгер» II (17-я эскадрилья Королевских Саудовских ВВС). Сбит зенитным огнём или истребителем над Кувейтом. Пилот, вероятно, спасён.
- 14 февраля (13?) 1991 — EF-111A «Рэйвен» (сер. номер 66-0023, 42-я эскадрилья радиоэлектронного противодействия ВВС США). Потерян в районе ирако-кувейтской границы. Считается боевой потерей — предположительно столкнулся с землёй, пытаясь уйти от атаки противника (по одной из версий, мог быть по ошибке атакован американскими F-15). Оба члена экипажа погибли.
- 14 февраля 1991 — «Торнадо» IDS GR.Mk.1 (номер ZD717, 15-я или 17-я эскадрилья Королевских ВВС Великобритании). Сбит ЗРК либо МиГ-29К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3086 дней] в районе Фаллуджи во время атаки на аэродром. Пилот попал в плен, навигатор погиб.
- 15 февраля 1991 — A-10A «Тандерболт» II (сер. номер 78-0722, 353-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Один из двух самолётов, сбитых при атаке позиций дивизии Республиканской гвардии «Медина». Пилот попал в плен.
- 15 февраля 1991 — A-10A «Тандерболт» II (сер. номер 79-0130, 353-я тактическая истребительная эскадрилья). Один из двух самолётов, сбитых при атаке позиций дивизии Республиканской гвардии «Медина». Пилот попытался организовать прикрытие своего сбитого товарища с воздуха, но сам был сбит и погиб.
- 15 февраля 1991 — A-6E «Интрудер» (номер 155602, ВМС США). Совершил аварийную посадку на палубу американского авианосца и списан из-за полученных повреждений.
- 15 февраля 1991 — F-16C Блок 25E «Файтинг Фалькон» (сер. номер 84-1379, 17-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Потерпел катастрофу во время ночной посадки на авиабазу Аль-Дафра (ОАЭ). Пилот погиб. Небоевая потеря.
- 17 февраля 1991 — F-16C Блок 25C «Файтинг Фалькон» (сер. номер 84-1218, 17-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Потерян из-за пожара двигателя в ночном боевом вылете над южной частью Ирака. Пилот спасён. Считается небоевой потерей, хотя пожар предположительно был вызван боевыми повреждениями.
- 19 февраля 1991 — OA-10A «Тандерболт» II (сер. номер 76-0543, 23-я тактическая эскадрилья воздушной поддержки ВВС США). Сбит ПЗРК. Пилот попал в плен.
- 20 февраля 1991 — F-16C Блок 30E «Файтинг Фалькон» (сер. номер 86-0329, 612-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Потерпел аварию в Турции из-за отказа двигателя. Пилот спасён.
- 22 февраля 1991 — A-10A «Тандерболт» II (сер. номер 79-0181, 23-е тактическое истребительное крыло ВВС США). Подбит ПЗРК и потерпел аварию при посадке в военном городке короля Халида. Разобран на запчасти.
- 23 февраля 1991 — AV-8B «Харриер» II (номер 161573, 542-я штурмовая эскадрилья Корпуса морской пехоты США). Потерян во время ночного боевого вылета в районе Али-аль-Салем (Кувейт). Предположительно сбит ПЗРК. Пилот погиб.
- 25 февраля 1991 — AV-8B «Харриер» II (номер 163190, 542-я штурмовая эскадрилья Корпуса морской пехоты США). Сбит ПЗРК в районе Али-аль-Салем (Кувейт). Пилот спасён.
- 25 февраля 1991 — OV-10A «Бронко» (номер 155424, 1-я эскадрилья наблюдения Корпуса морской пехоты США). Сбит ПЗРК над Кувейтом. Один из членов экипажа попал в плен, другой погиб.
- 27 февраля 1991 — F-16C Блок 25F «Файтинг Фалькон» (сер. номер 84-1390, 10-я тактическая истребительная эскадрилья ВВС США). Сбит над Кувейтом, предположительно ПЗРК «Игла». Пилот попал в плен; удостоен Креста ВВС за то, что спас от сбития своего ведущего.
- 27 февраля 1991 — AV-8B «Харриер» II (номер 162740, 331-я штурмовая эскадрилья Корпуса морской пехоты США). Сбит зенитным огнём или ПЗРК «Стрела-2» в районе Сафван. Пилот погиб.
- 27 февраля 1991 — OA-10A «Тандерболт» II (сер. номер 77-0197, 23-я тактическая эскадрилья воздушной поддержки ВВС США). Подбит ПЗРК и потерпел катастрофу во время посадки на авиабазу в военном городке короля Халида. Пилот погиб.
Вертолёты
- 8 октября 1990 — два UH-1N «Ирокез» (номера 160178 и 160622, 164-я эскадрилья средних вертолётов Корпуса морской пехоты США). Потерпели катастрофу у берегов Омана во время ночного тренировочного вылета. Погибло 8 человек.
- 19 января 1991 — UH-60 «Блэк Хок» (сер. номер 82-23579, Армия США). Потерпел катастрофу в Саудовской Аравии. Погиб 1 человек.
- 2 февраля 1991 — UH-60L «Блэк Хок» (сер. номер 89-29214, Армия США). Списан по неизвестным причинам.
- 2 февраля 1991 — AH-1 (Корпус морской пехоты США). Потерпел катастрофу по небоевой причине. Оба члена экипажа погибли.
- 2 февраля 1991 — UH-1N (369-я эскадрилья лёгких ударных вертолётов Корпуса морской пехоты США). Потерпел катастрофу по небоевой причине. Погибли 4 человека.
- 7 февраля 1991 — UH-1H «Ирокез» (сер. номер 69-15016, 229-е медицинское подразделение Армии США). Потерпел катастрофу в Саудовской Аравии во время ночного вылета, когда экипаж попытался избежать столкновения с другим вертолётом. Погиб 1 человек и 4 получили травмы.
- 21 февраля 1991 — MH-60 (160-й авиационный полк специальных операций Армии США). Потерпел катастрофу на территории Ирака или Саудовской Аравии в условиях песчаной бури. Погибли 7 человек.
- 21 февраля (20?) 1991 — OH-58 «Кайова» (сер. номер 69-16113, рота A 1-го батальона 24-го авиационного полка). Столкнулся с землёй в плохих погодных условиях во время разведывательного вылета в Ираке. Оба члена экипажа погибли.
- 21 февраля 1991 — CH-46 «Си Найт». Потерпел катастрофу в Красном море. Погиб 1 член экипажа, остальные спасены.
- 27 февраля 1991 — UH-1H «Ирокез» (сер. номер 64-14273, Армия США). Сбит ЗСУ «Шилка» во время вылета на медицинскую эвакуацию в Кувейте. Погибли 3 человека и 1 ранен.
- 27 февраля 1991 — UH-60A «Блэк Хок» (сер. номер 78-23015, 4-й батальон 1-го авиационного полка Армии США). Сбит во время вылета в Кувейте (Ираке?). Погибли 9 человек.
- 28 февраля (27?) 1991 — UH-60 «Блэк Хок» (2-й батальон 229-го авиационного полка Армии США). Сбит зенитным огнём во время операции по поиску пилота сбитого F-16. Погибли 5 человек и 3 попали в плен с ранениями.
Общая статистика
По состоянию на 26 апреля 2024 года в списке перечислены следующие потери (данные не являются полными и могут меняться по мере дополнения списка):
|
|
Напишите отзыв о статье "Список потерь авиации Многонациональных сил в ходе Войны в Персидском заливе"
Примечания
- ↑ [www.defenselink.mil/news/newsarticle.aspx?id=45404 Defense.gov News Article: The Operation Desert Shield/Desert Storm Timeline]
Ссылки
- [www.f-16.net/f-16_mishaps.html F-16 Mishaps & Accident Reports] (англ.)
- [www.rjlee.org/aaloss.html Fixed-Wing Combat Aircraft Attrition in Desert Storm] (англ.)
- [www.raf.mod.uk/gulf/loss.html Statement on the Loss of RAF Tornado Aircraft in Combat During the Conduct of Air Operations against Iraq] (англ.)
- [www.dstorm.eu/pages/en/other/losses.html Damaged and lost allied planes and helos] (англ.)
Отрывок, характеризующий Список потерь авиации Многонациональных сил в ходе Войны в Персидском заливе
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
