Старое Ракомо
| Деревня
Старое Ракомо
Показать/скрыть карты
|
Старое Ра́комо — деревня в Новгородском муниципальном районе Новгородской области, административный центр Ракомского сельского поселения.
Деревня расположена у реки Ракомка, близ западного побережья озера Ильмень, в 7 км к юго-западу от Великого Новгорода. Улицы деревни: Новгородская, Центральная, Петропавловская, Цветочная, Школьная.
Содержание
История
Ракомо — один из древнейших сельских населённых пунктов, упомянутых в русских летописях. Упоминается под 1015 годом в связи с Ярославом Мудрым[1]:
Когда Ярослав не знал еще об отцовской смерти, было у него множество варягов, и творили они насилие новгородцам и женам их. Новгородцы восстали и перебили варягов во дворе Поромоньем. И разгневался Ярослав, и пошел в село Ракомо, сел там во дворе. И послал к новгородцам сказать: «Мне уже тех не воскресить». И призвал к себе лучших мужей, которые перебили варягов, и, обманув их, перебил. В ту же ночь пришла ему весть из Киева от сестры его Предславы: «Отец твой умер, а Святополк сидит в Киеве, убил Бориса, а на Глеба послал, берегись его очень». Услышав это, печален был Ярослав и об отце, и о братьях, и о дружине.
По результатам археологического изучения села выявлен культурный слой до 1 м. По результатам исследований 1939 года выяснено, что поселение возникло в конце I тысячелетия н. э. в период освоения ильменскими словенами Поозерья. По данным писцовой книги Шелонской пятины 1501 года: Ракомо — государево село в 47 дворов, Иван Грозный в 1584 году пожаловал село близлежащему Клопскому монастырю, но уже в XVII веке Ракомо опять относится к Дворцовому приказу. По данным писцовой книги Шелонской пятины 1629 года в селе было 50 дворов (45 тяглых и 5 бобылей), была церковь Фёдора Стратилата. В 1743 году была срублена новая церковь Фёдора Стратилата. В 1760 году Петром III Ракомская волость была пожаловна голштинцу Дебрессану. Затем волость перешла к Рославлевым. В 1820 эти земли были куплены В. И. Семевским, в 1824 году на его средства был возведён каменный храм Знамения Божей Матери с колокольней. В 1870 году владельцем стал офицер — Л. Е. Адамович. В начале XX века в селе с населением 500 человек было 100 дворов, в Ракомо была церковь и три часовни.
В настоящее время Знаменская церковь и её колокольня находятся в полуразрушенном состоянии.
Население
| Численность населения |
|---|
| 2010[2] |
| 254 |
Напишите отзыв о статье "Старое Ракомо"
Примечания
- ↑ Повесть временных лет Перевод Д. С. Лихачева
- ↑ [novgorodstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/novgorodstat/resources/b00dff804edfeae3a933a93467c8ff84/Таблица+12.pdf Всероссийская перепись населения 2010 года. 12. Численность населения муниципальных районов, поселений, городских и сельских населённых пунктов Новгородской области]. Проверено 2 февраля 2014. [www.webcitation.org/6N5OGNTw6 Архивировано из первоисточника 2 февраля 2014].
Литература
- Строков А. А. Археологические разведки в с. Ракоме // Новгородский исторический сборник. Вып. 5. — Новгород, 1939.
- Носов Е. Н. Ракомо // Великий Новгород. История и культура IX—XVII веков. Энциклопедический словарь / Под ред В. Л. Янина. — СПб.:Нестор-История, 2007. — С. 405
Ссылки
- Ракома, Раком, Ракомо — статья из Большой советской энциклопедии.
|
Это заготовка статьи по географии Новгородской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Старое Ракомо
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
