Стус, Василий Семёнович

Васи́лий Стус
укр. Васи́ль Семе́нович Стус
Имя при рождении:	Стус Василий Семёнович
Дата рождения:	6 января 1938(1938-01-06)
Место рождения:	с. Рахновка, Гайсинский район, Винницкая область, УССР, СССР
Дата смерти:	4 сентября 1985(1985-09-04) (47 лет)
Место смерти:	Пермь-36, Пермская область, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР
Род деятельности:	поэт, переводчик, правозащитник
Жанр:	стихотворение
Язык произведений:	украинский
Премии:
Награды:

Васи́лий Семёнович Стус (укр. Васи́ль Семе́нович Стус; 1938 — 1985) — украинский поэт, диссидент, политзаключённый. Герой Украины (2005 — посмертно).

Биография

Родился 6 января 1938 года в селе Рахновка (ныне Гайсинский район, Винницкая область, Украина).

Был младшим сыном в крестьянской семье, обедневшей в результате коллективизации и в конце концов перебравшейся в Донецкую область.

В старших классах подрабатывал на железной дороге, тогда же познакомился с запрещённой в СССР литературой украинского «Расстрелянного Возрождения». После окончания школы (1954) поступил на историко-филологический факультет Донецкого государственного педагогического университета, где учился в литературной студии под руководством Т. Духовного; затем работал в сельской школе учителем украинского языка и литературы.

Год спустя был призван в армию, служил на Южном Урале (где в результате несчастного случая потерял фалангу пальца). В 1963 году Стус становится аспирантом киевского Института литературы им. Тараса Шевченко.

«Хрущёвская оттепель» стала для Стуса новой отправной точкой, с которой он начал свою активную творческую и политическую деятельность. 4 сентября 1965 года вместе с И. М. Дзюбой и В. М. Черноволом перед общественным просмотром фильма «Тени забытых предков» в киевском кинотеатре «Украина» публично выступил с протестом против волны арестов украинской интеллигенции. В результате Стуса исключили из аспирантуры, и он был вынужден искать временную работу. В декабре этого же года женится на Валентине Попелюх.

В поисках временного заработка был работником строительной бригады, кочегаром; полгода работал в историческом архиве, позже — инженером технической информации. Участвует в протестах против ареста Ивана Светличного, был одним из тех, кто подписал «Письмо-протест 139-ти»; публично обвиняет КГБ в убийстве художницы и диссидентки А. А. Горской. В это время поэта нигде не печатали, кроме его нескольких переводов И.-В. Гёте и Гарсиа Лорки, опубликованных под псевдонимом Василь Петрик.

Стус активно протестовал против реставрации культа личности. Известны его письма к президиуму СПУ, редактору «Літературної України» Л. Дмитерку с острой критикой его выступлений против Ивана Дзюбы (1969), в ЦК КПУ и КГБ, в Верховный совет УССР, где он доказывал вредность ущемления демократии, ущемлений прав человека.

12 января 1972 года был арестован одновременно с рядом других украинских диссидентов. В сентябре состоялся суд с обвинением по ст. 62 УК УССР «Антисоветская агитация и пропаганда». Отбыв пять лет лагерного заключения в Мордовии и два года ссылки в Магаданской области, поэт в сентябре 1979 года вернулся в Киев, где продолжил свою деятельность, выступая при поддержке западных организаций в защиту «узников совести». С 1978 года он являлся почётным членом английского «Пен-клуба».

Уже в начале 1980 года Стуса задержали во второй раз. «Назначенным» адвокатом Стуса был молодой юрист В. В. Медведчук, впоследствии украинский политик. Стус в нарушение процедуры был лишён последнего слова и удалён из зала суда; приговор ему был зачитан в его отсутствие: он получил 10 лет принудительных работ и 5 лет ссылки. В лагере Пермь-36 близ села Кучино Пермской области продолжал писать и переводить. В 1983 году администрацией лагеря ему было запрещено присылать стихи и переводы в письмах родным. Умер 4 сентября 1985 года после объявленной 27 августа голодовки в карцере. После его смерти написанные в последние годы стихи и переводы не были переданы родственникам; сохранились ли они, неизвестно.

В 1989 году прах Василя Стуса был торжественно перевезён на Украину и захоронен в Киеве на Байковом кладбище. Стус посмертно реабилитирован в 1990 году. ([www.mediaport.ua/sites/default/files/mp/files/Zurab/Doc/%D0%9F%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B0.pdf Постановление №2381н90 Пленума Верховного Суда СССР (по делу 1972 года)], [www.mediaport.ua/sites/default/files/mp/files/Zurab/Doc/%D0%A3%D1%85%D0%B2%D0%B0%D0%BB%D0%B0.pdf Решение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда УССР (по делу 1980 года)].

Память

• В 2001 году на здании филологического факультета Донецкого Национального университета был установлен памятный барельеф поэту В. Стусу. Скульптор Пискун, Виктор Фёдорович, архитектор Леонид Бринь. 21 апреля 2015 года Народным советом непризнанной Донецкой Народной Республики принято решение о демонтаже барельефа. Демонтаж был произведён ночью на 5 мая.
• В 2008 году Национальный банк Украины выпустил юбилейную монету номиналом в 2 гривны, посвящённую Василию Стусу. На реверсе этой монеты портрет Стуса расположен на фоне стилизованной мозаики «Женщина-птица» Аллы Горской.
• В Киеве, Одессе, Виннице, Ивано-Франковске, Краматорске и других городах Украины есть улицы носящие имя Стуса.

Награды

• 26 ноября 2005 года «за несокрушимость духа, жертвенное служение Украине и национальной Идее, высокие гуманистические идеалы творчества» президент Украины Виктор Ющенко посмертно присвоил В. Стусу звание Героя Украины.
• Государственная премия УССР имени Т. Г. Шевченко (1991 — посмертно) — за сборник стихов «Дорога боли»
• Орден князя Ярослава Мудрого V степени (1997 — посмертно)

Творческая деятельность

Автор многочисленных стихов и ряда критических статей. Переводил на украинский язык Киплинга, Гёте, Рильке, ряд других авторов.

Тетрадь с последними стихами и переводами (общим числом около 500), названная автором «Птах души», не была она возвращена родственникам и после смерти поэта.

Источники

• Василь Стус. [orantas.livejournal.com/4136.html Вот так и ты сгорай]. [www.webcitation.org/6CY9EIpv8 Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012]. / [www.artvertep.dp.ua/shop/books/209/2059.html Отак і ти згоряй]. [www.webcitation.org/6CY9FYwiy Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].. Двомовне видання: Поэзия: — Киев: изд. центр «Просвита», 2005 г.. — 288с.: ил. — Парал. укр., рос. (Редактор и составитель Віктор Грабовський; Вступ. слово Е. Сверстюка; Послесловие Л. Лукъяненко; Перевод на рус. Л. Сироты и А. Ткаченко; Ил. П.Заливахи) — ISBN 966-8547-49-7
• Журнал «Дружба Народов». [magazines.russ.ru/druzhba/2009/3/st22.html Стихи. С украинского. Перевод А. Купрейченко]. [www.webcitation.org/6CY9GuYtS Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].
• Стус Василь. [library.khpg.org/files/docs/1254289625.pdf Поезії — Стихи]. [www.webcitation.org/6CY9IVP51 Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].. Двомовне видання: Поэзия: — Харків: изд. «Права людини», 2009 г. — 184 с.: ил. — Парал. укр., рос. (Составитель А. Купрейченко; отв. за выпуск Евгений Захаров; перевод на русский Александр Купрейченко) — ISBN 978-966-8919-78-7
• Василь Стус «Цветок на камне» стихотворения разных лет. CD-диск. Автор проекта — Ольга Бойцова, директор — Ольга Грачёва. Читают Тимофей Трибунцев, Ольга Бойцова, Анна Литкенс, Ольга Тенякова. В переводах с украинского: Дмитрия Бака, Юрия Беликова, Александра Купрейченко. На диске звучит стихотворение Василя Стуса в собственном исполнении (запись конец 60-х — начало 70-х годов). Запись диска, Москва, 2012
• [www.livelib.ru/book/1000547512 Цветок на камне (аудиокнига) — Василь Стус] г., студия «Handmad sound».
• "[www.mediaport.ua/vtoroy-ukrainskiy-pokos-vasil-stus Второй украинский покос: Василь Стус]", "агентство МедиаПорт"

Ссылки

• [olexa.org.ua/ukr/persons/v_stus.htm СТУС Василь Семенович]. [www.webcitation.org/6CY9Iz05E Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].  (укр.)
• [www.donbaslit.skif.net/tvorchist/Stus.html ВАСИЛЬ СЕМЕНОВИЧ СТУС — Биография и Творчество]. [www.webcitation.org/6CY9KXH9V Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].  (укр.)
• [poets-necropol.narod.ru/stus.html Могилы ушедших поэтов]. [www.webcitation.org/6CY9LH9hA Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].

Отрывок, характеризующий Стус, Василий Семёнович

– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.