Сурвилла, Ивонка

Ивонка Сурвилла белор. Івонка Сурвілла<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Ивонка Сурвилла даёт интервью радиостанции «Голос Америки» (6 сентября 2006 года)</td></tr>
Председатель Рады БНР (в эмиграции)
с 31 августа 1997
Предшественник:	Иосиф Сажич
Рождение:	11 апреля 1936(1936-04-11) (88 лет) Столбцы, Столбцовский повят, Новогрудское воеводство, Польша
Деятельность:	общественный и политический деятель
Награды:

Иво́нка Сурви́лла (белор. Івонка Сурвіла, урожд. Иво́нна Влади́мировна Шимане́ц (белор. Івонна Уладзіміраўна Шыманец); род. 1936, Столбцы, Столбцовский повят, Новогрудское воеводство, Польша) — белорусский общественный и политический деятель, эмигрантка, языковед, художник. Проживает в Канаде. С 1997 года занимает должность председателя Рады БНР в эмиграции.

Отец Владимир Шиманец был министром финансов в правительстве БНР в изгнании под руководством В. Захарки. В 1944 вся семья бежала из Белоруссии в Восточную Пруссию, затем в Данию, Францию и Испанию. Получила образование в Сорбонне (филология). Окончательно поселилась в Канаде с 1969 года, работала переводчиком. Основала Канадский фонд помощи жертвам Чернобыля в Белоруссии.

Накануне 91-й годовщины провозглашения Белорусской Народной Республики Ивонка Сурвилла призвала белорусов стремиться к демократическим ценностям

Литература

• Сурвілла, Івонка, Дарога: Стоўпцы — Капэнгаген — Парыж — Мадрыд — Атава — Менск / Івонка Сурвіла. — [Б. м.] : Радые Свабодная Эўропа/Радые Свабода, 2008. — 140, с.

См. также

• БССР
• БНР

Ссылки

• [www.radabnr.org/indexen.html Официальный сайт Белорусской Народной Республики]
• [www.svaboda.org/forum/forum.aspx?ForumID=31&y=2006 Ivonka Survilla answers questions]

Отрывок, характеризующий Сурвилла, Ивонка

– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.