Сухочево (Курская область)

Село Сухочево Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Курская областьКурская область Муниципальный район Фатежский Сельское поселение Солдатский сельсовет Координаты 52°05′10″ с. ш. 35°46′57″ в. д.52.086042° с. ш. 35.782595° в. д. / 52.086042; 35.782595    Село с 22 октября 1965 года Высота центра 177 м Население 113 человек (2010) Национальный состав преимущественно русские Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 47144 Почтовый индекс 307119 Автомобильный код 46 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=38244864013 38 244 864 013] Сухочево Москва Курск Фатеж Сухочево

Сухочево — село (до 1965 года деревня) в Фатежском районе Курской области. Входит в состав Русановского сельсовета.

География

Расположено в 5 км к западу от Фатежа на правом берегу реки Усожи. Высота над уровнем моря — 177 м.

История

Получило название по фамилии первозаимщиков — однодворцев Сухочевых. Впоследствии некоторые из местных Сухочевых дослужились до дворян. Также одними из первых жителей деревни были однодворцы Губаревы, Ивановы и Пахомовы. В XVII—XVIII веках входило в состав Усожского стана Курского уезда. Население Сухочева было приписано к приходу православного Покровского храма соседнего села Солдатское.

В XIX веке часть крестьян деревни были казёнными, часть — владельческими. К моменту отмены крепостного права в 1861 году крестьяне Сухочева и соседней деревни Владимировки принадлежали следующим помещикам: штабс-капитан Пётр Макеев (32 души), коллежский ассесор Пётр Макеев (105 душ), жена поручика Александра Мизюкова (5 душ), майор Николай Баумгалтер (4 души), жена штабс-ротмистра Мария Шпанова с братом (57 душ). В то время деревня входила в состав Рождественской волости Фатежского уезда. В 1862 году в Сухочёво было 60 дворов, проживало 967 человек (458 мужского пола и 509 женского). В 1877 году в деревне было 98 дворов, проживало 548 человек. В конце XIX века Сухочёво было передано в состав Миленинской волости. В 1899 году в деревне была открыта земская начальная школа. В 1900 году в Сухочево проживало 979 человек (490 мужского пола и 489 женского). В начале XX века в деревне была открыта ещё одна земская начальная школа и земское училище. Все 3 учебных заведения до революции 1917 года относились к ведению Казанского храма села Верхние Халчи и возглавлялись местными священнослужителями.

В советское время деревня стала административным центром Сухочевского сельсовета. В 1937 году в Сухочево было 112 дворов. Во время Великой Отечественной войны, с октября 1941 года по февраль 1943 года, деревня находилась в зоне немецко-фашистской оккупации. С упразднением Сухочевского сельсовета в 1954 году вошла в состав Солдатского сельсовета. В то время деревня была разделена на 2 населённых пункта: 1-е Сухочево и 2-е Сухочево. К 1965 году обе деревни были уже в состав Русановского сельсовета. 22 октября деревни 1-е Сухочево и 2-е Сухочево были объединены один населённый пункт — село Сухочево.

Население

Численность населения
2010
113

• 1981 год: около 250 человек
• 1900 год: 979 человек
• 1877 год: 548 человек
• 1862 год: 967 человек

Исторические фамилии

По данным земской переписи 1883 года в деревне были распространены следующие фамилии: Аболмасовы (14 дворов), Башкатовы (3 двора), Воробьёвы (3 двора), Губаревы (9 дворов), Зеновьевы (4 двора), Ивановы (8 дворов), Каменевы (6 дворов), Кутеповы (6 дворов), Лобовы (6 дворов), Пахомовы (37 дворов), Павловы (2 двора), Перьковы (11 дворов), Сухочевы (9 дворов), Чаплыгины (7 дворов) и ещё 11 более «мелких» фамилий.

Персоналии

• Пахомов, Василий Васильевич (? — 1952) — крестьянин деревни Сухочево, участник восстания на броненосце «Потёмкин» в 1905 году.
• Сухочев, Иван Гаврилович — дворянин деревни Сухочёво, участник Отечественной войны 1812 года. Прапорщик 5-го карабинерского полка, отличился при сражении у города Питересвальд (Саксония), за что был удостоен ордена Святой Анны 4 степени (3 сентября 1813 года), а немного раньше, за бои на территории Российской Империи, юнкер И. Сухочев был представлен к высшему ордену боевой славы — Святого Георгия.

Литература

• Труды Курского губернского статистического комитета. Выпуск первый. — Типография Курского правления, 1863. — 584 с.
• Список населённых мест Курской губернии по данным 1862 года. — Центральный статистический комитет Министерства внутренних дел. Санкт-Петербург, 1868. — 174 с.
• Благовещенский Н. А. Четвертное право. — Типо-литография Товарищества И. Н. Кушнерев и Ко, 1899. — 538 с.
• Златоверховников Н. И. Курский сборник. Выпуск 1. — Типография губернского правления, 1901. — 360 с.
• Курская епархия. Справочная книга о церквах, приходах и причтах Курской епархии за 1908 год.. — 1909.
• Бирюков А. Ю. Фатежский край. Прошлое и настоящее. — Фатеж, 2007. — 307 с.

Отрывок, характеризующий Сухочево (Курская область)

– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.