Верхний Любаж

Село Верхний Любаж Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Курская областьКурская область Муниципальный район Фатежский Сельское поселение Верхнелюбажский сельсовет Координаты 52°12′55″ с. ш. 35°50′07″ в. д.52.215159° с. ш. 35.835333° в. д. / 52.215159; 35.835333    Высота центра 199 м Население 1674 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 47144 Почтовый индекс 307120 Автомобильный код 46 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=38244816001 38 244 816 001] Верхний Любаж Москва Курск Фатеж Верхний Любаж

Ве́рхний Люба́ж — село в Фатежском районе Курской области. Административный центр Верхнелюбажского сельсовета.

Географическое положение

Расположено на федеральной автомобильной дороге М-2 «Крым» в 14 км к северу от Фатежа. Высота над уровнем моря — 199 м. Через село протекает река Любаж, приток Желени. Ближайшие населённые пункты — деревни Средний Любаж и Нижний Любаж.

История

Населённой пункт Любаж существовал уже в XIV-XV веках и был одним из крупнейших на территории современного Фатежского района. Название населенного пункта носит местный диалектический оттенок, обозначает «любимый, хороший, удобный». С XVI века находился в составе Усожского стана Курского уезда. В 1782 году Любаж вошёл в состав новообразованного Фатежского уезда Курского наместничества. Разделение деревни на Верхний, Средний и Нижний Любажи произошло не позднее середины XIX века. Часть крестьян деревни были владельческими (принадлежали помещикам), другая часть — казёнными (принадлежали государству). В разное время крестьянами Любажа владели дворяне Ярыгины, Каменевы, Ртищевы, выходцы из числа местных однодворцев. К моменту отмены крепостного права в 1861 году крестьянами Верхнего Любажа владели: титулярный советник Пётр Лахтионов (2 души), жена титулярного советника Ольга Лахтионова (14 душ), жена коллежского регистратора Аксинья Ярыгина (5 душ), капрал Максим Ярыгин (1 душа), жена губернского секретаря Анна Беляева (3 души). Население деревни до 1905 года было приписано к приходу Георгиевского храма соседнего села Игино. Также Верхний Любаж с 1861 года до конца XIX века входил в состав Игинской волости Фатежского уезда, затем передан в Нижнереутскую волость. В 1862 году в деревне было 40 дворов, проживало 832 человека (390 мужского пола и 442 женского).

В 1905 году в Верхнем Любаже был возведён деревянный храм, освящённый в честь Димитрия Солунского. Храм был закрыт в 1935 году, а здание отдано под сельский клуб. В 1980-е годы пожар почти полностью уничтожил деревянное здание храма, которое было восстановлено в кирпичном исполнении. Церковь практически потеряла свой первозданный вид, но послужила до 1998 года как сельский Дом культуры. В 1998 году храм был возвращён православной общине. В Государственном архиве Курской области сохранились метрические книги Дмитриевской церкви за 1906—1909, 1910—1912 и 1917 годы.

В 1935—1963 годах В. Любаж являлся административным центром Верхнелюбажского района. В 1937 году в селе было 320 дворов. По состоянию на 1955 год в селе находился центр колхоза имени Хрущёва. В 1981 году в Верхнем Любаже проживало около 2 300 человек.

Население

Численность населения
2010
1674

В 1900 году в деревне проживало 1465 человек (760 мужского пола и 705 женского).

Улицы

Белая Гагарина переулок Докукина Заводская Западная Кирова переулок Колхозная Комсомольская

Ленина Маслозаводская Молодежная Набережная Нагорная Октябрьская Первомайская Пионерская

Полевая Пушкина Садовая Светлая Советская Тихая Школьная

Памятники истории

  (региональный)

Братская могила 358 советских воинов, погибших в боях с фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны. Стела установлена в 1959 году.

  (региональный)

Могила майора Ивана Афанасьевича Докукина (1922—1947) — участника Великой Отечественной войны, разведчика. Монумент установлен в 1967 году.

Известные люди

• Локтионов, Александр Дмитриевич (1893—1941) — советский военачальник, генерал-полковник. Родился в Верхнем Любаже.
• Лука (Войно-Ясенецкий) (1877—1961) — врач-хирург, профессор медицины и духовный писатель. Работал в Верхнем Любаже в 1905—1907 годах.
• Священномученик Афанасий (Докукин) (1899—1937) — родился в Верхнем Любаже.

Литература

• Труды Курского губернского статистического комитета. Выпуск первый. — Типография Курского правления, 1863. — 584 с.
• Список населённых мест Курской губернии по данным 1862 года. — Центральный статистический комитет Министерства внутренних дел. Санкт-Петербург, 1868. — 174 с.
• Златоверховников Н. И. Курский сборник. Выпуск 1. — Типография губернского правления, 1901. — 360 с.
• Курская область. Административно-территориальное деление на 1 июля 1955 года. — Курское книжное издательство, 1955. — 147 с.
• Бирюков А. Ю. Фатежский край. Прошлое и настоящее. — Фатеж, 2007. — 307 с.

Отрывок, характеризующий Верхний Любаж

Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.