Тарновский, Ян (примас Польши)
| Ян Тарновский Jan Tarnowski<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Ян Тарновский</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1598 — 1600 | ||
| Предшественник: | Лукаш Косьцельский | |
| Преемник: | Вавжинец Госьлицкий | |
| ||
| 1600 — 1603 | ||
| Предшественник: | Иероним Розражевский | |
| Преемник: | Пётр Тылицкий | |
| ||
| 1603 — 1605 | ||
| Предшественник: | Станислав Карнковский | |
| Преемник: | Бернард Мациевский | |
| ||
| 1604 — 1605 | ||
| Предшественник: | Пётр Тылицкий | |
| Преемник: | Матей Псткоронский | |
| Рождение: | 1550 | |
| Смерть: | 14 сентября 1605 | |
| Династия: | Тарновские | |
| ||
Ян Тарновский (1550 — 14 сентября 1605) — римско-католический и государственный деятель Речи Посполитой, секретарь королевский, референдарий великий коронный (с 1581), епископ познанский (1598—1600) и куявский (1600—1603), архиепископ гнезненский и примас Польши (1603—1605), подканцлер коронный (1604—1605).
Биография
Представитель польского шляхетского рода Тарновских герба «Роля».
Первоначально Ян Тарновский был секретарем короля Стефана Батория и доверенным лицом короля Сигизмунда III Вазы. В 1581 году получил должность референдария великого коронного.
Епископ познанский с 1598 года и куявский с 1600 года. 5 июня 1604 года состоялся ингресс Яна Тарновского на должность архиепископа в Гнезненском кафедральном соборе. Управлял архиепископством из Ловича. Он был одним из самых верных сторонником польского короля Сигизмунда III Вазы. Критиковал политическое влияние лагеря канцлера коронного Яна Замойского.
Скончался 14 сентября 1605 года, был похоронен в Ловицком коллегиате.
Источники
- Marceli Kosman. Między tronem a ołtarzem, Poznań, 2000, ISBN 83-7272-017-7
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Тарновский, Ян (примас Польши)"
Отрывок, характеризующий Тарновский, Ян (примас Польши)
Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
