Архиепископство Гнезненское
Поделись знанием:
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
| Архиепархия Гнезно | |
| Archidioecesis Gnesnensis | |
 Собор Успения Пресвятой Девы Марии и святого Адальберта | |
| Главный город | |
|---|---|
| Страна | |
| Дата основания |
999—1000 гг. |
| Кафедральный собор | |
| Приходов |
266 |
| Площадь епархии |
8.122 км² |
| Население епархии |
678.847 чел. |
| Число католиков |
673.559 чел. |
| Доля католиков |
99.2 % |
Архиепархия Гнезно (лат. Archidioecesis Gnesnensis) — архиепархия римско-католической церкви с центром в городе Гнезно, Польша. В митрополию Гнезно входят епархии Быдгоща, Влоцлавека. Кафедральным собором архиепархии Гнезно является церковь Пресвятой Девы Марии и святого Адальберта.
Содержание
История
Архиепархия Гнезно была образована Святым Престолом около 999—1000 годов. Сразу же после канонизации Адальберта римским папой Сильвестром II была образована архиепархия Гнезно, первым архиепископом которой стал брат святого Адальберта Гауденций, который тоже был причислен к лику святых. Первоначально в митрополию Гнезно входили епархии Колобжега (сегодня — Епархия Кошалина-Колобжега), Кракова и Вроцлава. В 1075 году в митрополию Гнезно вошла епархия Познани.
С 1418 года архиепископы Гнезно получили право короновать польских королей и получили звание примасов Польши и Литвы. Загородными владениями архиепископов традиционно служили Лович и Скерневице, где были возведены пышные резиденции прелатов. В 1466 году в митрополию Гнезно вошла епархия Хелмно.
в 1583 году в Гнезно была основана Духовная семинария, которая действует по настоящее время.
В 1807 году из митрополии Гнезно отделилась епархия Кракова, ставшая суффраганной епархией митрополии Львова.
16 июля 1821 года Римский папа Пий VII издал буллу «De salute animarum», которой объединил архиепархию Гнезно и епархию Познани, создав новую архиепархию Гнезно-Познани.
28 октября 1925 года Римский папа Пий VII издал буллу «Vixdum Poloniae unitas», которой присоединил к архиепархии Гнезно-Познани епархии Пельплина и Влоцлавека.
12 ноября 1948 года архиепархия Гнезно-Познани была разделена на две архиепархии Гнезно и Познани.
25 марта 1992 года Римский папа Иоанн Павел II выпустил буллу «Totus tuus Poloniae populus», которой выделили часть территории архиепархии Гнезно в пользу новых епархий Калиша и Торуня.
24 февраля 2004 года архиепархия Гнезно передала часть своей территории в пользу возведения новой епархии Быдгоща.
Ординарии архиепархии
- архиепископ Радзым-Гаудентий (Гауденций) (999—1006)
- архиепископ Иполит (1006—1027)
- архиепископ Боссута (1027—1038)
- архиепископ Пётр I (1075—1092)
- архиепископ Марцин (1092—1118)
- архиепископ Якуб из Жнина (1119—1148)
- архиепископ Яник (1149—1167)
- архиепископ блаженный Богумил (1167—1170)
- архиепископ Здзислав (1170—1180)
- архиепископ Пётр Сренявита (1180—1199)
- архиепископ Хенрик Гитлич (1199—1219)
- архиепископ Иво Одровонж (1219—1220)
- архиепископ Винцентий из Нялка (1220—1232)
- архиепископ Пелка Лис (1232—1258)
- архиепископ Януш из Тарнова (1258—1271)
- архиепископ Мартин Опавский (1278)
- архиепископ Влосьцибор Богумил (1279—1280)
- архиепископ Хенрик (1281—1281)
- архиепископ Хенрик (1281—1281)
- архиепископ Якуб Свинка (1283 — ?)
- архиепископ Божислав (1314—1317)
- архиепископ Янислав (1317—1341)
- архиепископ Ярослав Богоря из Скотник (1342—1374)
- архиепископ Януш Сухывильк (1374—1382)
- архиепископ Бодзанта (1382—1388)
- архиепископ Ян (Кропидло) (1389—1394)
- архиепископ Дрогост Новодворский (1394—1401)
- архиепископ Миколай Куровский (1409—1411)
- архиепископ Миколай Тромба (1412—1422)
- архиепископ Войцех Ястшембец (9.07.1423 — 1436)
- архиепископ Викентий Кот из Дембно (1436—1448)
- архиепископ Владислав Опоровский (1449—1453)
- архиепископ Ян Спровский (1453—1464)
- архиепископ Ян Грушиньский (1464—1473)
- архиепископ Якуб из Сенна (1474—1480)
- архиепископ Збигнев Олесницкий (1481—1493)
- кардинал Фредерик Ягеллон (1493—1503) — кардинал с 20.09.1493 года;
- архиепископ Анджей Борышевский (1503—1510)
- архиепископ Ян Лаский (1510—1531)
- архиепископ Мацей Джевецкий (1531—1535)
- архиепископ Анджей Кшицкий (1535—1537)
- архиепископ Ян Латальский (1537—1540)
- архиепископ Пётр Гамрат (1540—1545)
- архиепископ Миколай Дзежговский (1546—1559)
- архиепископ Ян Пшерембский (1559—1562)
- архиепископ Якуб Уханьский (1562—1581)
- архиепископ Станислав Карнковский (21.04.1581 — 25.05.1603)
- кардинал Бернард Мациевский (31.07.1606 — 19.01.1608) — кардинал с 9.06.1604 года
- архиепископ Войцех Барановский (1608—1615)
- архиепископ Лаврентий Гембицкий (14.03.1616 — 10.02.1624)
- архиепископ Хенрик Фирлей (7.10.1624 — 25.08.1626)
- архиепископ Ян Венжик (1627—1638)
- архиепископ Ян Липский (1639—1641)
- архиепископ Мацей Любеньский (1641—1652)
- архиепископ Анджей Лещиньский (8.01.1653 — 15.04.1658)
- архиепископ Вацлав Лещиньский (27.01.1659 — 1.04.1666)
- архиепископ Миколай Пражмовский (11.10.1666 — 15.04.1673)
- архиепископ Казимеж Флориан Чарторыский (27.11.1673 — 15.05.1674)
- архиепископ Анджей Ольшовский (26.06.1674 — 29.08.1677)
- архиепископ Ян Стефан Выджга (17.07.1679 — 7.09.1685)
- кардинал Михал Стефан Радзиевский (17.05.1688 — 11.10.1705) — кардинал с 2.09.1686 года
- архиепископ Станислав Шембек (7.06.1706 — 2.08.1721)
- архиепископ Теодор Анжей Потоцкий (9.01.1723 — 12.11.1738)
- архиепископ Кароль Антоний Шембек (22.06.1739 — 6.07.1748)
- епископ Адам Игнаций Коморовский (22.09.1749- 2.03.1759)
- архиепископ Владислав Александр Любеньский (7.05.1759 — май 1759)
- архиепископ Габриэль Ян Подоский (31.08.1767 — 3.04.1777)
- архиепископ Антоний Казимеж Островский (23.08.1777 — 26.08.1784)
- архиепископ Михал Ежи Понятовский (14.02.1785 — 12.08.1794)
- архиепископ Игнаций Блажей Францишек Красицкий (13.04.1795 — 14.03.1801)
- архиепископ Игнаций Ян Зыгмунт фон Рачиньский (10.12.1807 — 24.08.1818)
- архиепископ Тымотеуш Павел фон Гуженьский (16.07.1821 — 20.12.1825)
- архиепископ Теофил фон Волицкий (29.05.1828 — 21.12.1829)
- архиепископ Марцин фон Дундин Сульгустовский (15.03.1830 — 26.12.1842)
- архиепископ Леон Михал фон Пшилуский (21.10.1844 — 12.03.1865)
- кардинал Мечислав Халька Ледуховский (8.01.1886 — 2.02.1886) — кардинал с 15.03.1875 года
- архиепископ Юлиус Диндер (2.03.1886 — 30.05.1890)
- архиепископ Флориан Окша фон Стаблевский (14.12.1891 — 24.11.1906)
- архиепископ Эдвард Ликовский (13.08.1914 — 21.02.1915)
- кардинал Эдмунд Дальбор (30.06.1915 — 13.02.1926) — кардинал с 15.12.1919 года
- кардинал Август Хлонд (24.06.1926 — 22.10.1948) — кардинал с 20.06.1927 года
- кардинал Стефан Вышиньский (12.11.1948 — 28.05.1981) — кардинал с 12.01.1953 года
- кардинал Юзеф Глемп (7.07.1981 — 25.03.1992) — кардинал с 2.02.1983 года
- архиепископ Генрик Мушинский (25.03.1992 — 8.05.2010)
- архиепископ Юзеф Ковальчик (8.05.2010 — 17.05.2014)
- архиепископ Войцех Поляк (с 17.05.2014)
Источник
- Annuario Pontificio, Libreria Editrice Vaticana, Città del Vaticano, 2007, ISBN 88-209-7422-3
- [www.archive.org/stream/iurispontificii00martgoog#page/n610/mode/1up Булла De salute animarum, Raffaele de Martinis, Iuris pontificii de propaganda fide. Pars prima, IV, Romae 1891, стр. 594] (лат.)
- [www.vatican.va/archive/aas/documents/AAS%2017%20%5B1925%5D%20-%20ocr.pdf Булла Vixdum Poloniae unitas, AAS 17 (1925), стр. 521] (лат.)
- [www.vatican.va/archive/aas/documents/AAS%2084%20%5B1992%5D%20-%20ocr.pdf Булла Totus Tuus Poloniae populus, AAS 84 (1992), стр. 1099] (лат.)
Напишите отзыв о статье "Архиепископство Гнезненское"
Ссылки
- [www.archidiecezja.pl/ Официальный сайт] (лат.)
- [www.catholic-hierarchy.org/diocese/dgnie.html Информация] (англ.)
Отрывок, характеризующий Архиепископство Гнезненское
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
