Туреофоры

Туреофоры (греч. θυρεοφόρος (единственное число) — «вооружённый длинным щитом») — эллинистическая пехота III—I веков до н. э., широко распространённая со времён правления первых диадохов и до начала римского владычества в Греции. Название происходит от наименования щита — туреос (византийская форма: «фиреос»).

Описание

Вооружение туреофоров состояло из длинного копья, нескольких дротиков и меча (как правило, ксифоса).

В качестве защиты использовались бронзовый или железный македонский шлем и большой овальный щит — туреос (деревянный щит с центральной ручкой, обтянутый кожей, в центре которого имелся металлический умбон и длинная металлическая полоса, усиливающая щит). В большинстве случаев туреофоры сражались вовсе без доспехов, компенсируя это большим размером щита, что позволяло снизить затраты на экипировку, тем самым расширяя круг людей, которые могут пополнить армию, хотя в некоторых случаях использовались лёгкие доспехи (как правило, линоторакс).

Существует несколько версий того, как туреос появился в Греции. Согласно одной, он был заимствован у расселившихся в долине Дуная восточных кельтов, проникших далеко на восток в 281 году до н. э. во Фракию, которых греки называли галатами. Однако фракийская и иллирийская пехота начала использовать туреосы раньше греков. По другой версии, греки переняли туреос в ходе кампании Пирра в Италии от союзников осков и/или их противников римлян, у которых был скутум, также имевший умбон.

Роль

Туреофоры были промежуточным звеном между застрельщиками и фалангитами, зачастую заменяя собой пельтастов. Благодаря своей мобильности туреофоры могли сражаться как стрелки и, по необходимости, перестраиваться в фалангу. Эта способность сделала туреофоров очень эффективными при обороне приграничных территорий. В результате эти новаторские для своего времени войска пришли на смену пельтастам, но, в свою очередь, устарели после успеха системы римского манипулярного строя.

История развития

В IV веке до н.э, основным видом наёмной пехоты считались пельтасты, вплоть до того, что они стали синонимом наёмников. Иллюстрации начала III века до н.э. изображают маленький круглый щит пелта в деле, но уже к середине III века до н.э. его заменяет туреос, перенятый Ахейским союзом и беотийцами к 270-м годам до н. э. Плутарх описывает ахейских граждан, оснащённых туреосом, как застрельщиков, в качестве пельтастов, но имеющих копья для ближнего боя. Однако, несмотря на наличие копий, туреофоры не были надёжны в рукопашном бою в силу того, что являлись лёгкой пехотой. Наёмные туреофоры набирались не только в Греции, но и в других областях, например, в Анатолии.

Сражения на мечах с туреосом (туреомахия) стали частью многих греческих спортивных соревнований.

Ахейский союз во времена Филопемена отказался от туреоса около 208—207 годов до н. э. в пользу тяжёлой македонской фаланги, хотя граждане Мегалополиса, ахейского города, переняли македонский стиль только к 222 году до н. э., после того как Антигон III Досон передал горожанам бронзовые щиты, чтобы сформировать войско эпилектов (др.-греч. ἐπίλεκτοι, «отборные»), известных как халкаспиды (др.-греч. Χαλχασπίδες, «бронзовые щиты»).

К концу III века до н. э. туреофоры больше не были доминирующим типом войск в небольших греческих государствах, уступив место македонской фаланге. Схожий тип войск с более тяжёлой бронёй — торакиты.

Источники

• Head, Duncan (1982). Armies of the Macedonian and Punic Wars. WRG.
• Sabin, Philip & van Wees, Hans & Whitby, Michael (eds.) (2007). "The Cambridge History of Greek and Roman Warfare: Volume 1, Greece, The Hellenistic World and the Rise of Rome". Cambridge University Press

Отрывок, характеризующий Туреофоры

Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.