Тур де Франс 1909

Тур де Франс 1909

Маршрут гонки по часовой стрелке со стартом и финишем в Париже
Детали гонки
Время проведения		5 июля — 1 августа 1909 года
Этапы		14
Дистанция		4488 километров
Призёры
	Победитель	Франсуа Фабер (LUX)
	Второй	Густав Гарригу (FRA)
	Третий	Жан Алавуэн (FRA)
← Тур де Франс 1908 Тур де Франс 1910 →

Тур де Франс 1909 — 7-я супервеломногодневка по дорогам Франции, победу в которой одержал Франсуа Фабер.

Этапы

Гонка прошла по тому же маршруту, что и две предыдущие.

Этап	Дата	Маршрут	Рельеф	Длина, км	Победитель	Лидер гонки
1	5 июля	Париж — Рубе	Равнинный	272	Сириль ван Хауварт (BEL)	Сириль ван Хауварт (BEL)
2	7 июля	Рубе — Мец	Равнинный	398	Франсуа Фабер (LUX)	Франсуа Фабер (LUX)
3	9 июля	Мец — Бельфор	Горный	259	Франсуа Фабер (LUX)	Франсуа Фабер (LUX)
4	11 июля	Бельфор — Лион	Горный	309	Франсуа Фабер (LUX)	Франсуа Фабер (LUX)
5	13 июля	Лион — Гренобль	Горный	311	Франсуа Фабер (LUX)	Франсуа Фабер (LUX)
6	15 июля	Гренобль — Ницца	Горный	345	Франсуа Фабер (LUX)	Франсуа Фабер (LUX)
7	17 июля	Ницца — Ним	Равнинный	345	Эрнест Поль (FRA)	Франсуа Фабер (LUX)
8	19 июля	Ним — Тулуза	Равнинный	303	Жан Алавуэн (FRA)	Франсуа Фабер (LUX)
9	21 июля	Тулуза — Байонна	Равнинный	299	Констан Менаже (FRA)	Франсуа Фабер (LUX)
10	23 июля	Байонна — Бордо	Равнинный	269	Франсуа Фабер (LUX)	Франсуа Фабер (LUX)
11	25 июля	Бордо — Нант	Равнинный	391	Луи Трусселье (FRA)	Франсуа Фабер (LUX)
12	27 июля	Нант — Брест	Равнинный	321	Густав Гарригу (FRA)	Франсуа Фабер (LUX)
13	29 июля	Брест — Кан	Равнинный	415	Поль Дюбок (FRA)	Франсуа Фабер (LUX)
14	1 августа	Кан — Париж	Равнинный	251	Жан Алавуэн (FRA)	Франсуа Фабер (LUX)

Обзор гонки

На старт вышли 150 гонщиков — рекордное количество. Победитель двух последних Туров Люсьен Пети-Бретон решил пропустить гонку. Гонщики впервые стартовали как в составе команд, так без оных; формально зачёт вёлся по этим двум категориям. Победивший на первом этапе бельгиец Сириль ван Хауварт стал первым иностранцем, лидировавшим в общем зачёте французской многодневке. Люксембуржец Франсуа Фабер выиграл следующие 5 этапов, включая все горные на этом Туре, после чего больше не имел конкурентов в борьбе за итоговую победу. Он стал первым иностранцем, отпраздновавшим победу в общем зачёте. Его команда, Alcyon, оккупировала первые 5 мест итоговой классификации, 6-м стал победитель «одиночного» зачёта Эрнест Поль. 91-килограммовому Фаберу предсказуемо присудили титул лучшего горного гонщика. Экс-обладатель этого титула Густав Гарригу стал 2-м в общем зачёте. Жан Алавуэн, ставший 3-м из 55 финишировавших гонщиков, для победы на заключительном этапе последние 10 километров пробежал со сломанным велосипедом на плечах.

Итоговый зачёт

	Гонщик	Команда	Очки
1	Франсуа Фабер (LUX)	Alcyon	37
2	Густав Гарригу (FRA)	Alcyon	57
3	Жан Алавуэн (FRA)	Alcyon	66
4	Поль Дюбок (FRA)	Alcyon	70
5	Сириль ван Хауварт (BEL)	Alcyon	92
6	Эрнест Поль (FRA)	-	95
7	Констан Менаже (FRA)	Le Globe	102
8	Луи Трусселье (FRA)	Alcyon	114
9	Эжен Кристоф (FRA)	-	139
10	Альдо Беттини (ITA)	-	142

Ссылки

• [www.letour.fr/HISTO/fr/TDF/1909/index.html Тур де Франс 1909] на официальном сайте
• [velolive.com/velo_legend/894-stranicy-istoriitour-de-france-1909.html Страницы истории: Tour de France-1909] на velolive.com

Отрывок, характеризующий Тур де Франс 1909

В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.