Умершие в январе 1995 года
Поделись знанием:
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Это список известных людей, умерших в январе 1995 года.
- 1 января — Михаил Кучинский (83) — Герой Советского Союза.
- 2 января — Виктор Дикарев (76) — полковник Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- 2 января — Иван Савин (41) — Герой Российской федерации.
- 2 января — Сиад Барре (75) — сомалийский государственный и военный деятель, президент Сомали (Сомалийской Демократической Республики) в 1969—1991.
- 4 января — Владас Дрема (84) — литовский художник и музейный работник.
- 4 января — Валерий Носик (54) — советский и российский актёр театра и кино.
- 4 января — Андрей Семерников (89) — Герой Советского Союза.
- 6 января — Никита Ашурков (75) — Герой Советского Союза.
- 6 января — Игорь Корниенко (30) — Герой России. Погиб при штурме Грозного.
- 6 января — Джо Слово (68) — южноафриканский борец с апартеидом.
- 7 января — Анатолий Балдин (72) — Герой Советского Союза.
- 7 января — Галина Ковалёва (62) — советская и российская оперная певица.
- 7 января — Григорий Щедрин (82) — Герой Советского Союза.
- 8 января — Велта Вилцинь (66) — советская, латышская артистка балета.
- 8 января — Гизела Мауэрмайер (81) — немецкая легкоатлетка, чемпионка летних Олимпийских игр 1936 года в Берлине по метанию диска.
- 9 января — Ташмамат Джумабаев (70) — Герой Советского Союза.
- 9 января — Суфанувонг (85) — президент Лаосской Народно-Демократической Республики (ЛНДР) и председатель Верховного национального собрания ЛНДР в 1975—1986.
- 10 января — Борис Авилов-Карнаухов (84) — советский учёный, ректор Новочеркасского политехнического института.
- 10 января — Борис Гуревич (63) — советский борец классического стиля, олимпийский чемпион 1952 года.
- 11 января — Фёдор Акулишнин (79) — Герой Советского Союза.
- 11 января — Абрам Палей (101) — русский писатель-фантаст, поэт, очеркист.
- 11 января — Александр Фролов (76) — Герой Советского Союза.
- 12 января — Абрам Милейковский (83) — российский экономист, академик РАН.
- 13 января — Джозеф Гингольд (85) — американский скрипач и музыкальный педагог.
- 13 января — Леонид Григорашенко (70) — молдавский советский график и живописец.
- 15 января — Илья Стратейчук (79) — Герой Советского Союза.
- 16 января — Анатолий Шастин (64) — русский советский, российский прозаик, детский писатель, журналист, литератор и краевед.
- 17 января — Василий Заякин (76) — Герой Советского Союза.
- 17 января — Дмитрий Любимов (80) — генерал-майор Советской Армии, участник Великой Отечественной войны.
- 18 января — Александр Петров (77) — Герой Советского Союза.
- 19 января — Григорий Гультяев (72) — полковник Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- 22 января — Александр Бросалов (82) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- 23 января — Павел Головко (75) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- 24 января — Иван Гудимов (74) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- 24 января — Владимир Иванов (70) — советский актёр театра и кино, лауреат Сталинской премии.
- 24 января — Антон Идзковский (87) — известный футбольный вратарь и тренер.
- 24 января — Виктор Казаков (71) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- 24 января — Александр Курко (81) — Герой Советского Союза.
- 25 января — Александр Манохин (74) — Герой Советского Союза.
- 26 января — Мария Лисициан (87) — советский тренер по художественной гимнастике.
- 28 января — Афанасий Щеглов (83) — Герой Советского Союза.
- 30 января — Джеральд Даррелл (70) — английский учёный-зоолог, писатель-анималист.
- 31 января — Владимир Зенцов (69) — Герой Советского Союза.
- 31 января — Джордж Эббот (107) — американский режиссёр, драматург и продюсер «живых», коммерческих фильмов.
Напишите отзыв о статье "Умершие в январе 1995 года"
Отрывок, характеризующий Умершие в январе 1995 года
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.