Слово, Джо

Джо Слово Joe Slovo<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Генеральный секретарь ЮАКП
1984 — 1991
Рождение:	23 мая 1926(1926-05-23) Обеляй, Рокишкский район, Литва
Смерть:	6 января 1995(1995-01-06) (68 лет) Йоханнесбург, ЮАР
Партия:	ЮАКП
Награды:

Джо Слово (англ. Joe Slovo, 23 мая 1926 — 6 января 1995) — южноафриканский борец с апартеидом, генеральный секретарь Коммунистической партии ЮАР, член Национального исполкома АНК, министр жилищного строительства в кабинете Нельсона Манделы.

Молодость

Родился в деревне Обеляй в Литве в еврейской семье. Имя при рождении Йосель Мойше Слово. Когда ему исполнилось 8 лет, семья переезжает в ЮАР, где его отец устраивается на работу водителем грузовика в Йоханнесбурге.

В 1935—1941 гг. Джо Слово меняет 4 школы, где его любимым предметом была история, а занятиями — споры и физкультура.

После 6 лет обучения, в 1941 г., Слово оставляет школу и устраивается на работу в профсоюз, где участвует в организации забастовок. В 1942 г. — вступает в Коммунистическую партию ЮАР. Под влиянием побед Красной Армии он записывается добровольцем в армейские части, действовавший совместно с англо-американскими войсками. После войны участвовал в деятельности «Легиона Спрингбок» (англ. Springbok Legion, по названию африканской антилопы) — радикальной ветеранской организации.

Борьба с апартеидом

С 1946 по 1950 гг. учится на юриста и является студенческим активистом, участвующим во всех политических кампаниях того времени.

В 1949 году Слово женится на Рут Фёст, дочери казначея Коммунистической партии ЮАР Юлиуса Фёста, активной участнице борьбы с апартеидом. Она была убита 17 августа 1982 года посылкой с бомбой в Мапуту, столице Мозамбика. У них было три дочери. Джиллиан Слово-писательница. Шон-киносценарист. Робинс-продюсер.

В 1950 году, после принятия закона «О подавлении коммунизма», они оба попали в список ненадёжных персон, что означало слежку, перлюстрацию, запрет на любые публичные выступления: в СМИ, на митинге. После этого Слово принял активное участие в Демократическом Конгрессе — союзной Африканскому национальному конгрессу партии, а в июне 1955 года стал делегатом на Съезд Народов, организованный Африканским Национальным Конгрессом. В 1956 году его арестовывают вместе с другими руководителями АНК, обвинения с него были сняты в 1958 году. Однако после Шарпевильского расстрела в 1960 году его снова арестовали.

Политическая борьба

В 1961 году Слово становится одним из руководителей вооруженных формирований АНК — «Копьё нации» (Umkhonto we Sizwe). В 1963 году по решению КП ЮАР и АНК выезжает в эмиграцию, которую проводит в Англии, Анголе, Мозамбике и Замбии.

В 1966 году окончил Лондонскую Школу Экономики. Тогда же, совместно с Ронни Касрилсом и другими товарищами, формирует специальный комитет для руководства подпольным движением.

В 1984 году Слово, находящегося в Мозамбике, избирают национальным председателем КП ЮАР, главой штаба вооружённых отрядов и членом Национального исполкома АНК. С 1986 года — генеральный секретарь Коммунистической партии ЮАР.

В 1990 году, во время выхода из тюрьмы Нельсона Манделы, Джо Слово возвращается в ЮАР и участвует в «переговорах о переговорах» между правительством и АНК. После краткого периода болезни Слово отказывается от поста генерального секретаря партии. На очередном съезде партии в декабре 1991 года его место занимает Крис Хани (которого вскоре убивают), а сам Слово становится почётным председателем.

В 1992 году предложил правительству переходную программу от апартеида к демократии, а в 1994 году стал министром жилищного строительства в кабинете Манделы. Умер в 1995 году от рака.

Теоретическая работа

Слово был ведущим теоретиком как партии, так и АНК. Написал множество статей для «Африканского коммуниста» (англ. African Communist), редактором которого он был. Так же он писал памфлеты и книги, такие как «Нет среднего пути» (англ. No Middle Road), где рассмотрел проблему апартеида и пришёл к выводу о невозможности сохранения при нём стабильности в обществе. Вместе с женой Рут скептичиски относился к перспективам революционной демократии и социалистической ориентации в Африки о чём писал записки в международный отдел ЦК КПСС.

Всегда рассматривавшийся правительственной пропагандой как архисталинист, Слово развеял все обвинения памфлетом «Провалился ли социализм?» (англ. Has Socialism Failed?) в 1989 г., в котором разобрал слабые места социализма и эксцессы сталинизма.

Слово любил классическую музыку, в частности — Густава Малера, а его любимой книгой были «Мёртвые души» Гоголя.

Интересные факты

Будучи евреем и коммунистом, Слово демонизировался крайне правыми политиками ЮАР и подконтрольной им пропагандой. Так, он был назван генералом КГБ, поддерживающим связь с Москвой через литовских и российских евреев, что затрудняет перевод шифровок. Тем не менее, Слово не владел ни литовским, ни русским языками. Как офицер КГБ Слово введён под именем «Джо Гродно» в романе Жерара де Вилье «Блондинка из Претории»

Ссылки

• [www.sacp.org.za/people/slovo/index.html Speeches and writings of Joe Slovo]  (англ.)
• [www.marxists.org/subject/africa/slovo/1989/socialism-failed.htm Has Socialism Failed?]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Слово, Джо

Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.