Уокер, Скотт (певец)

Эта статья — о певце. О хоккеисте см. Уокер, Скотт (хоккеист).

Скотт Уокер Scott Walker
Полное имя	Ноэл Скотт Энгел
Дата рождения	9 января 1943(1943-01-09) (81 год)
Место рождения	Гамильтон, Огайо, США
Страна	США США Великобритания Великобритания
Профессии	певец автор песен
Инструменты	гитара клавишные бас-гитара
Жанры	рок-музыка поп-музыка кантри барокко-поп экспериментальная музыка
Сотрудничество	The Walker Brothers, Pulp
Лейблы	Philips/Fontana Records Columbia Records Drag City Virgin Records 4AD Records
[www.4ad.com/scottwalker/ Scott Walker @ 4AD]

Скотт Уо́кер (англ. Scott Walker; настоящее имя — Ноэл Скотт Энгел (англ. Noel Scott Engel, род. 9 января 1943 года — американско-британский певец, поэт-композитор, музыкальный продюсер, бывший участник популярной группы «The Walker Brothers». Скотт Уокер, родившийся и выросший в США, получил широкое признание в Великобритании, где его первые четыре сольных альбома вошли в топ-10 чарта. Уокер с 1965 года проживает в Соединенном Королевстве, а в 1970 году он принял британское подданство.

Биография

Начало карьеры

Скотт Уокер ещё в юном возрасте (конец 50-х годов) появлялся на телевидении в программе Эдди Фишера, под своим настоящим именем и позиционировался как «идол» подростковой аудитории, по образу и подобию других молодёжных звезд того времени. Уокер умел играть на бас-гитаре и играл достаточно профессионально для своего юного возраста, так что мог выполнять работу сессионного музыканта в Лос-Анджелесе.

The Walker Brothers

После участия в нескольких группах Скотт Уокер вместе с Джоном Уокером (настоящее имя Джон Маус) и Гери Уокером (настоящее имя Гери Лидс) организовал трио The Walker Brothers в Лос-Анджелесе в 1964 году. Инициатором переезда в Лондон явился Лидс, незадолго до этого гастролировавший по Великобритании с Пи Джей Проби.

The Walker Brothers появились в столице Соединённого Королевства в начале 1965 года и незамедлительно приобрели там популярность как исполнители поп-баллад. Их первый сингл, «Pretty Girls Everywhere» с Джоном Маусом в качестве основного вокалиста пополз вверх по таблице синглов. Следующая композиция «Love Her», которую глубоким баритоном исполнил Скотт Уокер, сразу же попала в чарт синглов. Новыми «бродячими» исполнителями из США заинтересовались представители звукозаписывающей компании Philips.

Следующий сингл The Walker Brothers, «Make It Easy on Yourself» — баллада Берта Бакарака/Хэла Дэвида — попал на первое место чарта Британии и на шестнадцатое место в США в августе 1965 года. После ещё одного попадания — «My Ship Is Coming In» (#3 UK,#13 U.S.), «братья» снова отметились на первом месте британского списка с синглом «The Sun Ain’t Gonna Shine Anymore» в начале 1966; и вскоре после этого число участников их фан-клуба превысило контингент фанов группы The Beatles, что конечно же не свидетельствует о большей популярности The Walker Brothers на тот момент. Тем не менее трио, и Скотт Уокер в особенности, приобрели статус «поп-звёзд».

Затруднение было лишь в том, как создать приличный репертуар. Что касается музыкальной подачи материала: использовали технику «стены звука», предложенную Филом Спектором в 60-е годы, с участием симфонического оркестра, с привлечением лучших британских музыкантов и аранжировщиков.

На третьем студийном альбоме группы, Images, преобладают баллады. Музыкальное влияние Джона Мауса на стиль The Walker Brothers к этому времени закончилось — он исполнил только соло-стандарт «Blueberry Hill» и одну композицию собственного сочинения. Творческие разногласия и нервозность в коллективе, связанная с постоянным пребыванием на публике привели к распаду трио в 1967 году, однако в следующем году The Walker Brothers собрались вместе ненадолго на время гастролей в Японии. Последние два сингла группы «Stay with Me Baby» и «Walking in the Rain» привели поклонников и критиков в замешательство своим старомодным звучанием. Низкие места синглов в чарте послужили поводом к новому распаду.

Находясь на гастролях в Японии, Скотт Уокер стал продюсером японской рок-группы The Carnabeats с Джоном Уокером в качестве вокалиста. После возвращения из Японии Скотт спродюсировал соло-альбом джазового гитариста Терри Смита, а также джазового саксофониста Рэя Уорли. Согласно книге «Несбыточная мечта: История Скотта Уокера и „Уокер Бразерс“», альбом Рэя Уорли, записанный 13 декабря и выпущенный в следующем году, имел мало общего с эзотерическим прогрессив-джазом, в который в то время «въезжал» Скотт Уокер; в результате получилась средненькая музыка для удовольствия вместо джаз-фьюжна. В 1968 Скотт Уокер был также продюсером соло-сингла Джона Мауса «Woman.»

Сольное творчество

Скотт Уокер сбросил с себя «обноски» The Walker Brothers и занялся сольным творчеством в стиле, проблески которого были видны уже на последнем коллективном альбоме Images. К собственным сочинениям певец добавил довольно дерзкие кавер-версии песен знаменитого бельгийского исполнителя Жака Бреля, тексты которых перевел на английский язык Морт Шуман (он также несёт ответственность за популярный мюзикл «Жак Брель жив-здоров и обретается в Париже»). Влияние Бреля на творчество Скотта Уокера того времени, разумеется, заметно, однако его не следует преувеличивать.

В 1968 году Уокер занялся серьёзным изучением современной и классической музыки; также он побывал в монастыре Куорр Эбби на острове Уайт, где изучал григорианское пение. Его исполнительский стиль стал дрейфовать в сторону немецких лидов и других классических музыкальных моделей.

Ранняя сольная карьера Скотта Уокера успешно развивалась в Великобритании. Его первые три альбома, Scott (1967), Scott 2 (1968) и Scott 3 (1969), очень хорошо раскупались и занимали высокие места в чартах. Однако концентрированное внимание на персоне певца начинало негативно сказываться на его эмоциональном состоянии. Он стал замыкаться в себе и отдаляться от своей аудитории. В его творчестве наряду с его привычным образом исполнителя репертуара для подростков стали появляться более своеобразные, порой мрачноватые, мотивы, заметные уже на альбоме Images группы The Walker Brothers (композиция «Orpheus»). Уокер умело сбалансировал классические баллады, песни собственного сочинения и произведения Жака Бреля. На пике славы Скотт Уокер вел свою программу на BBC, записи которой сохранились не полностью, так как не всегда создавались архивы программ. Грампластинка Scott Walker Sings Songs from his TV Series содержит в себе записи, сделанные именно на этой программе.

Скотт Уокер выпустил свой пятый сольный альбом, Scott 4, в 1969 году. На этот раз все композиции, представленные на этой работе, были собственными сочинениями певца; кавер-версии песен Бреля остались в прошлом. Альбом не попал в чарты. Бытовало мнение, что это произошло из-за того, что он был выпущен под настоящим именем исполнителя — Noel Scott Engel. Все последующие переиздания материала проходили под сценическим именем певца.

В начале 70-х годов Скотт Уокер записывал популярные песни из кинофильмов и песни в стиле кантри-энд-вестерн. В альбомах The Moviegoer (1972), Any Day Now (1973), Stretch (1973), и We Had It All (1974) нет песен, сочиненных самим Уокером. В книге «Человек 30-го века» певец назвал эти годы «потерянными».

Воссоединение группы The Walker Brothers

Музыканты The Walker Brothers собрались вновь в 1975, возможно из-за того, что почувствовали необходимость во взаимной поддержке. Их первым синглом, взлетевшим на 7-е место британского чарта, стала версия песни Тома Раша, «No Regrets». Однако альбом под тем же названием добрался лишь до 49-го места в Великобритании. Следующие два сингла, «Lines» и «We’re All Alone», с альбома 1976 года Lines не попали в чарт. Интересно, что Скотт Уокер считает «Lines» лучшим синглом за всю карьеру группы.

При все более нависающей угрозе банкротства над звукозаписывающей компанией, The Walker Brothers принялись за работу, кардинально отличающуюся от их работ 70-х годов, ориентированных на музыку кантри. Результатом стал альбом Nite Flights, вышедший в 1978 году и вызвавший статистические отчеты о низком уровне его продаж. Музыкальные критики, напротив, высоко оценили этот материал, особенно вклад в него Скотта Уокера. Первые четыре композиции, «Nite Flights», «The Electrician», «Shut Out», и «Fat Mama Kick» принадлежали перу Скотта Уокера, последние четыре были сочинены Джоном, две песни в середине альбома сочинил Гери. Группа отдалилась от формата «мидл-ов-зе-роуд» (легкая музыка, оркестровые баллады, смут-джаз, софт-рок, квайет-сторм). Экстремально мрачное и вызывающее неосознанное беспокойство звучание — особенно это относится к песне «The Electrician» — стало прообразом будущего стиля Скотта Уокера.

Что касается группы — она распалась в 1978 году окончательно.

Возвращение к сольному творчеству

Творческая активность Скотта Уокера начиная с конца 70-х годов была спорадической. В 1981 году интерес к его работам подстегнул альбом-компиляция Fire Escape in the Sky: The Godlike Genius of Scott Walker, содержащий произведения Скотта Уокера, отобранные популярным в то время исполнителем Джулианом Коупом из группы The Teardrop Explodes. Этот альбом попал на 14-е место независимого чарта Великобритании С того времени Скотт Уокер выпустил четыре альбома: Climate of Hunter в 1984, Tilt в 1995, The Drift в 2006 — этот альбом стал одним из наиболее высокооцененных музыкальными критиками альбомов 2006 года, и Bisch Bosh в 2012 году.

Дискография

Студийные альбомы

Сольные альбомы

• 1967 — Scott
• 1968 — Scott 2
• 1969 — Scott 3
• 1969 — Scott: Scott Walker Sings Songs from his TV Series
• 1969 — Scott 4
• 1970 — Til the Band Comes In
• 1972 — The Moviegoer
• 1973 — Any Day Now
• 1973 — Stretch
• 1974 — We Had It All
• 1984 — Climate of Hunter
• 1995 — Tilt
• 2006 — The Drift
• 2012 — Bish Bosch

В составе «The Walker Brothers»

• 1965 — Таке It Easy With The Walker Brothers
• 1966 — Portrait
• 1967 — Images
• 1975 — No Regrets
• 1976 — Lines
• 1978 — Nite Flights

Отрывок, характеризующий Уокер, Скотт (певец)

– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.