Ураган (фильм, 1999)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1999 года
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
| Ураган | |
| The Hurricane | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Армян Бернстайн |
| Автор сценария |
Армян Бернстайн |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Azoff Entertainment, Beacon Communications, Universal Pictures |
| Длительность |
145 мин. |
| Бюджет |
50 млн $ |
| Сборы |
74 млн $ |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Ураган» (англ. The Hurricane) — кинофильм режиссёра Нормана Джуисона, вышедший на экраны в 1999 году. Лента основана на автобиографии афроамериканского боксёра Рубин Картер, отсидевшего 19 лет в тюрьме за преступление, которого не совершал, а также на документальной книге Сэма Чейтона и Терри Свинтона.
Сюжет
Фильм рассказывает историю знаменитого чернокожего боксёра Рубина Картера по прозвищу «Ураган», который 20 декабря 1963 года разгромил чемпиона мира в среднем весе в первом же раунде. Однако в 1966 году он был обвинён в тройном убийстве и приговорён к пожизненному заключению. Как это произошло и действительно ли он виновен в преступлении? Биография Картера показана глазами юного Лезры Мартина, который в начале 1980-х годов читает книгу боксёра и решает во что бы то ни стало помочь ему добиться справедливости...
В ролях
- Дэнзел Вашингтон — Рубин «Ураган» Картер
- Дебора Ангер — Лиза Питерс
- Вайселлос Рион Шэннон — Лезра Мартин
- Лев Шрайбер — Сэм Чейтон
- Джон Ханна — Терри Суинтон
- Дэн Хедайя — детектив Делла Песка Патерсон
- Дэвид Пэймер — Майрон Бедлок
- Дебби Морган — Мэй Тельма
- Род Стайгер — судья Сарокин
- Клэнси Браун — лейтенант Джимми Уильямс
- Дэвид Пэймер — адвокат Майрон Бедлок
- Харрис Юлин — адвокат Леон Фридман
- Винсент Пасторе — Альфред Белло
Достоверность
Фильм часто критикуется за недостоверность[1][2][3]. Детектив Винсент Десимоне (на основе которого был создан персонаж Делла Песка) никогда не сталкивался с Картером до убийства 1966 года и умер задолго до освобождения боксёра. В юношеские годы Картер был осуждён за ряд грабежей, и нет сведений, что то дело было сфабриковано полицией. Чемпион мира Джои Джарделло, которому в фильме судьи подарили победу над Картером, в реальной жизни выиграл бой бесспорно[4]. Он подал иск на кинокомпанию, и ему была выплачена компенсация в досудебном порядке.
Награды и номинации
- 2000 — приз «Серебряный медведь» за лучшую мужскую роль (Дэнзел Вашингтон) и приз Гильдии немецких артхаусных кинотеатров на Берлинском кинофестивале.
- 2000 — номинация на премию «Оскар» за лучшую мужскую роль (Дэнзел Вашингтон).
- 2000 — премия «Золотой глобус» за лучшую мужскую роль в драматическом фильме (Дэнзел Вашингтон), а также две номинации: лучший фильм-драма и лучший режиссёр (Норман Джуисон).
- 2000 — номинация на премию Гильдии киноактёров США за лучшую мужскую роль (Дэнзел Вашингтон).
- 2000 — номинация на премию «Спутник» за лучшую мужскую роль в драматическом фильме (Дэнзел Вашингтон).
Напишите отзыв о статье "Ураган (фильм, 1999)"
Примечания
- ↑ [graphicwitness.com/carter/moviepoints.html "The Hurricane" Misleads a Trusting Public]
- ↑ [www.jewishworldreview.com/cols/elder020400.asp "Hurricane" warning]
- ↑ [www.graphicwitness.com/carter/pdfs/I_times.pdf Truth is swept aside by Hurricane]
- ↑ [www.nytimes.com/2000/03/12/sports/backtalk-once-again-giardello-is-in-the-eye-of-the-storm.html Once Again, Giardello Is in the Eye of the Storm]
Ссылки
- «Ураган» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v181297 «Ураган»] (англ.) на сайте allmovie
- [www.boxofficemojo.com/movies/?id=hurricane.htm ««Ураган»»] (англ.) на сайте Box Office Mojo
- [www.metacritic.com/movie/hurricane «Ураган»] (англ.) на сайте Metacritic
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ураган (фильм, 1999)
– Об князе, Михайле…– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
