Хоккей на зимних Олимпийских играх 2010 (женщины)
Поделись знанием:
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
| Хоккей (женщины) на XXI Зимних Олимпийских играх | |||||||
| Место проведения | Зимний спортивный центр UBC, Канада Хоккей Плэйс | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Даты | 13 — 25 февраля | ||||||
| Команд | 8 | ||||||
| Призеры | |||||||
| |||||||
| «2006 | 2014» | ||||||
| Хоккей на зимних Олимпийских играх 2010 
| ||||
|---|---|---|---|---|
| Турниры | ||||
| Мужчины | Женщины | |||
| Составы | ||||
| Мужчины | Женщины | |||
| Квалификация | ||||
| Мужчины | Женщины | |||
Женский хоккейный турнир на Зимних Олимпийских игр 2010 года проходил с 13 по 25 февраля в Ванкувере, Канада. В турнире участвовало восемь команд. Сборная Канады завоевала золотые медали, одолев в финале сборную США со счётом 2:0[1]. Бронзовую медаль выиграла сборная Финляндии, победившая в матче за третье место сборную Швеции — 3:2 в овертайме[2].
Женский хоккейный турнир суммарно посетили 162 419 человек, что в в среднем составило 8120 зрителей за игру. Этот результат стал рекордным для посещаемости женских хоккейных турниров в истории ИИХФ.
Содержание
Медалисты
Квалификация
| Турнир | Дата | Место проведения | Мест | Команды |
|---|---|---|---|---|
| Мировой рейтинг ИИХФ 2008 Включает в себя следующие события: |
30 марта 2004 — 13 апреля 2008 |
 Харбин^
|
6 |  Канада США Швеция Финляндия Швейцария Россия
|
| Финальная квалификация | 6 — 9 ноября 2008 |  Бад-Тёльц
|
1 |  Словакия
|
| Финальная квалификация | 6 — 9 ноября 2008 | Шанхай
|
1 | Китай
|
| Всего | 8 | |||
^ Результаты последнего чемпионата мира, проходившего в Китае, имели наибольший вес в рейтинге.
Составы
| Группа A | Группа B |
|---|---|
Судьи
ИИХФ утвердила 6 главных и 9 линейных судей для обслуживания матчей женского хоккейного турнира Олимпийских игр 2014 года[3].
|
|
Предварительный раунд
| Команды, выходящие в полуфинал | |
| Команды, участвующие в матчах за 5-8 места |
Группа A
| М | Сборная | И | В | ВО | ПО | П | ШЗ | ШП | РШ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Канада |
3 | 3 | 0 | 0 | 0 | 41 | 2 | +39 | 9 |
| 2 | Швеция |
3 | 2 | 0 | 0 | 1 | 10 | 15 | −5 | 6 |
| 3 | Швейцария |
3 | 1 | 0 | 0 | 2 | 6 | 15 | −9 | 3 |
| 4 | Словакия |
3 | 0 | 0 | 0 | 3 | 4 | 29 | −25 | 0 |
Время местное (UTC-8).
| 13 февраля 2010 12:00 |
Швеция
|
3 : 0 (1:0, 1:0, 1:0) |
Швейцария
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5222 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400A01_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Лия Вразидло | ||||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 34 | Броски | 16 | ||
| 13 февраля 2010 17:00 |
Канада
|
18 : 0 (7:0, 6:0, 5:0) |
Словакия
|
Канада Хоккей Плэйс, Ванкувер 16 469 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400A02_74_3_1.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Ким Сен-Пьер — 00:00-60:00 | Вратари | 00:00-60:00 — Зузана Томчикова | Судья: Джой Тоттмэн | |
| Голы: | ||||
| Хейли Ирвин — 01:39 (С. Вайянкур, Р. Джонстон) Тесса Бономм — 03:06 (Дж. Хеффорд, К. Маклеод) Меган Агоста (бол.) — 05:38 (К. Уэллетт, Х. Виккенхайзер) Карла Маклеод — 08:21 (Т. Бономм, К. Уэллетт) Меган Агоста — 11:34 (Б. Келлар, К. Состорикс) Джина Кингсбери — 15:09 (Ш. Пайпер, Дж. Эппс) Коллин Состорикс — 16:20 (Дж. Хеффорд, М. Агоста) Сара Вайянкур — 23:42 (Р. Джонстон) Мари-Филип Пулен (бол.) — 27:21 Меган Агоста — 30:19 (Дж. Хеффорд, К. Уэллетт) Джейна Хеффорд (мен.) — 32:00 (Х. Виккенхайзер) Каролин Уэллетт (мен.) — 32:44 (Дж. Эппс, К. Состорикс) Карла Маклеод — 36:42 (М.-Ф. Пулен, К. Состорикс) Джейна Хеффорд — 44:23 (М. Агоста, К. Маклеод) Кэтрин Уорд — 44:37 (С. Вайянкур) Шери Пайпер — 46:54 (Х. Виккенхайзер) Джейна Хеффорд — 51:03 (К. Уэллетт, Б. Келлар) Джина Кингсбери — 52:52 (Дж. Боттерилл) |
1:0 2:0 3:0 4:0 5:0 6:0 7:0 8:0 9:0 10:0 11:0 12:0 12:0 14:0 15:0 16:0 17:0 18:0 |
|||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 67 | Броски | 9 | ||
| 15 февраля 2010 14:30 |
Швейцария
|
1 : 10 (0:2, 1:3, 0:5) |
Канада
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5413 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400A03_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Николь Хертрич | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 12 | Броски | 62 | ||
| 15 февраля 2010 19:00 |
Швеция
|
6 : 2 (3:2, 1:0, 2:0) |
Словакия
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5323 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400A04_74_3_1.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судья: Айна Хове | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 16 мин | ||
| 48 | Броски | 16 | ||
| 17 февраля 2010 14:30 |
Канада
|
13 : 1 (5:0, 7:0, 1:1) |
Швеция
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5483 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400A05_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Лия Вразидло | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 16 мин | ||
| 52 | Броски | 13 | ||
| 17 февраля 2010 19:00 |
Словакия
|
2 : 5 (1:0, 0:1, 1:4) |
Швейцария
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5272 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400A06_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Улла Сипила | ||||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 33 | Броски | 45 | ||
Группа B
| М | Сборная | И | В | ВО | ПО | П | ШЗ | ШП | РШ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | США |
3 | 3 | 0 | 0 | 0 | 31 | 1 | +30 | 9 |
| 2 | Финляндия |
3 | 2 | 0 | 0 | 1 | 7 | 8 | −1 | 6 |
| 3 | Россия |
3 | 1 | 0 | 0 | 2 | 3 | 19 | −16 | 3 |
| 4 | Китай |
3 | 0 | 0 | 0 | 3 | 3 | 16 | −13 | 0 |
Время местное (UTC-8).
| 14 февраля 2010 12:00 |
США
|
12 : 1 (5:0, 3:0, 4:1) |
Китай
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5278 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400B01_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Улла Сипила | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 61 | Броски | 7 | ||
| 14 февраля 2010 16:30 |
Финляндия
|
5 : 1 (1:1, 2:0, 2:0) |
Россия
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5275 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400B02_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Мэри Анна Гейдж | ||||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 34 | Броски | 14 | ||
| 16 февраля 2010 14:30 |
Россия
|
0 : 13 (0:5, 0:7, 0:1) |
США
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5365 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400B03_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Николь Хертрич | ||||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 7 | Броски | 34 | ||
| 16 февраля 2010 19:00 |
Финляндия
|
2 : 1 (0:1, 2:0, 0:0) |
Китай
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5317 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400B04_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Джой Тоттмэн | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 20 мин | ||
| 43 | Броски | 5 | ||
| 18 февраля 2010 14:30 |
США
|
6 : 0 (4:0, 1:0, 1:0) |
Финляндия
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5398 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400B05_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Айна Хове | ||||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 42 | Броски | 23 | ||
| 18 февраля 2010 19:00 |
Китай
|
1 : 2 (0:0, 1:2, 0:0) |
Россия
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5391 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400B06_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Мэри Анна Гейдж | ||||
|
|
||||
| 4 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 22 | Броски | 39 | ||
Матчи за 5-8 места
| Матч за 5-8 места | |||||||||||||
| A3 | Швейцария
|
6 | |||||||||||
| B4 | Китай
|
0 | Матч за 5 место | ||||||||||
| A3 | Швейцария
|
2 | |||||||||||
| Матч за 5-8 места | B3 | Россия
|
1 | ||||||||||
| B3 | Россия
|
4 | |||||||||||
| A4 | Словакия
|
2 | Матч за 7 место | ||||||||||
| B4 | Китай
|
3 | |||||||||||
| A4 | Словакия
|
1 | |||||||||||
Время местное (UTC-8).
| 20 февраля 2010 14:30 |
Швейцария
|
6 : 0 (2:0, 2:0, 2:0) |
Китай
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5454 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400203_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Лия Вразидло | ||||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 49 | Броски | 21 | ||
| 20 февраля 2010 19:00 |
Россия
|
4 : 2 (2:0, 1:1, 1:1) |
Словакия
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5488 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400204_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Айна Хове | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 43 | Броски | 19 | ||
Матч за 7-е место
Время местное (UTC-8).
| 22 февраля 2010 14:00 |
Китай
|
3 : 1 (0:1, 1:0, 2:0) |
Словакия
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5284 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400104_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Джой Тоттмэн | ||||
|
|
||||
| 4 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 32 | Броски | 21 | ||
Матч за 5-е место
Время местное (UTC-8).
| 22 февраля 2010 19:00 |
Швейцария
|
2 : 1 (Б) (0:1, 1:0, 0:0, 0:0, 1:0) |
Россия
|
Зимний спортивный центр UBC, Ванкувер 5412 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400103_74_5_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Улла Сипила | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 16 мин | ||
| 27 | Броски | 33 | ||
Плей-офф
| Полуфинал | |||||||||||||
| A1 | Канада
|
5 | |||||||||||
| B2 | Финляндия
|
0 | Финал | ||||||||||
| A1 | Канада
|
2 | |||||||||||
| Полуфинал | B1 | США
|
0 | ||||||||||
| B1 | США
|
9 | |||||||||||
| A2 | Швеция
|
1 | Матч за 3 место | ||||||||||
| B2 | Финляндия
|
3 | |||||||||||
| A2 | Швеция
|
2 | |||||||||||
Полуфинал
Время местное (UTC-8).
| 22 февраля 2010 12:00 |
США
|
9 : 1 (2:0, 3:1, 4:0) |
Швеция
|
Канада Хоккей Плэйс, Ванкувер 16 021 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400201_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Джесси Веттер — 00:00-60:00 | Вратари | 00:00-60:00 — Ким Мартин | Судья: Мэри Анна Гейдж | |
| Голы: | ||||
| Моник Ламурё — 07:14 (Дж. Поттер, Х. Найт) Меган Дагган (бол.) — 08:23 (К. Кэхоу, К. Стак) Анджела Руджеро — 23:22 (Ж. Ламурё) Кейтлин Кэхоу — 25:58 (К. Тэтчер) Карен Тэтчер — 33:35 (Ж. Ламурё, Э. Лоулер) Моник Ламурё (бол.) — 45:59 (Дж. Поттер, М. Энгстрём) Керри Уэйланд — 47:15 (Э. Лоулер) Келли Стак — 55:20 (Дж. Чу, М. Энгстрём) Моник Ламурё — 57:19 (Х. Найт) |
1:0 2:0 3:0 4:0 4:1 5:1 6:1 7:1 8:1 9:1 |
29:34 — Пернилла Винберг (бол.) (И. Юрданссон) | ||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 46 | Броски | 12 | ||
| 22 февраля 2010 17:00 |
Канада
|
5 : 0 (2:0, 1:0, 2:0) |
Финляндия
|
Канада Хоккей Плэйс, Ванкувер 16 324 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400202_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Шэннон Сабадош — 00:00-60:00 | Вратари | 00:00-60:00 — Ноора Рятю | Судья: Николь Хертрич | |
| Голы: | ||||
| Шери Пайпер — 05:22 (М. Агоста, Дж. Хеффорд) Хейли Ирвин — 14:36 Меган Агоста — 36:21 (Т. Бономм, Дж. Хеффорд) Хейли Ирвин — 44:23 (Р. Джонстон, С. Вайянкур) Каролин Уэллетт (мен.) — 58:57 (М.-Ф. Пулен) |
1:0 2:0 3:0 4:0 5:0 |
|||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 50 | Броски | 11 | ||
Матч за 3-е место
Время местное (UTC-8).
| 25 февраля 2010 11:00 |
Финляндия
|
3 : 2 (OT) (0:0, 2:1, 0:1, 1:0) |
Швеция
|
Канада Хоккей Плэйс, Ванкувер 16 398 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400102_74_4_1.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Ноора Рятю — 00:00-62:33 | Вратари | 00:00-62:33 — Сара Гран | Судья: Николь Хертрич | |
| Голы: | ||||
| Хейди Пелттари — 29:59 Мишель Карвинен — 36:02 (Л. Вялимяки) Каролина Рантамяки — 62:33 (С. Туоминен, Й. Хийрикоски) |
1:0 1:1 2:1 2:2 3:2 |
32:24 — Мария Рот (бол.) (И. Юрданссон, Э. Элиассон) 45:09 — Даниэла Рундквист (бол.) (Г. Андерссон, Э. Хольмлов) | ||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 24 | Броски | 18 | ||
Финал
Время местное (UTC-8).
| 25 февраля 2010 15:30 |
Канада
|
2 : 0 (2:0, 0:0, 0:0) |
США
|
Канада Хоккей Плэйс, Ванкувер 16 805 зрителей |
| [stats.iihf.com/og2010/IHW400101_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Ким Сен-Пьер — 00:00-60:00 | Вратари | 00:00-59:50 — Джесси Веттер | Судья: Айна Хове | |
| Голы: | ||||
| Мари-Филип Пулен — 13:55 (Дж. Боттерилл) Мари-Филип Пулен — 16:50 (М. Агоста) |
1:0 2:0 |
|||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 29 | Броски | 28 | ||
Рейтинг и статистика
Итоговое положение команд
|
|
|
Лучшие бомбардиры
| Игрок | И | Г | П | О | Штр | +/− |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Меган Агоста |
5 | 9 | 6 | 15 | 2 | +14 |
| Джейна Хеффорд |
5 | 5 | 7 | 12 | 8 | +15 |
| Стефани Марти |
5 | 9 | 2 | 11 | 6 | +4 |
| Дженни Поттер |
5 | 6 | 5 | 11 | 2 | +8 |
| Натали Дарвиц |
5 | 4 | 7 | 11 | 0 | +6 |
| Каролин Уэллетт |
5 | 2 | 9 | 11 | 2 | +12 |
| Хейли Виккенхайзер |
5 | 2 | 9 | 11 | 0 | +14 |
| Шери Пайпер |
5 | 5 | 5 | 10 | 0 | +12 |
| Моник Ламурё |
5 | 4 | 6 | 10 | 2 | +7 |
Примечание: И = Количество проведённых игр; Г = Голы; П = Голевые передачи; О = Очки; Штр = Штрафное время; +/− = Плюс-минус
По данным: [stats.iihf.com/og2010/IHW400000_85B_20_0.pdf IIHF.com]
Лучшие вратари
В списке вратари, сыгравшие не менее 40 % от всего игрового времени их сборной.
| Игрок | ВП | Бр | ПШ | КН | %ОБ | И"0" |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Шэннон Сабадос |
180:00 | 51 | 1 | 0.33 | 98.04 | 2 |
| Джесси Веттер |
239:50 | 71 | 3 | 0.75 | 95.77 | 2 |
| Флоренс Шеллинг |
301:55 | 176 | 16 | 3.18 | 90.91 | 1 |
| Ирина Гашенникова |
250:00 | 102 | 10 | 2.40 | 90.20 | 0 |
| Ши Яо |
247:53 | 170 | 19 | 4.60 | 88.82 | 0 |
Примечание: ВП = Время на площадке; Бр = Броски по воротам; ПШ = Пропущено шайб; КН = Коэффициент надёжности; %ОБ = Процент отражённых бросков; И"0" = «Сухие игры»
По данным: [stats.iihf.com/og2010/IHW400000_85A_21_0.pdf IIHF.com]
Индивидуальные награды
Самый ценный игрок (MVP):
Лучшие игроки:
- Вратарь: Шэннон Сабадос
- Защитник: Молли Энгстрём
- Нападающий: Меган Агоста
Сборная всех звёзд:
- Вратарь: Шэннон Сабадос
- Защитники: Энджела Раджеро — Молли Энгстрём
- Нападающие: Меган Агоста — Мари-Филип Пулен — Дженни Поттер
Напишите отзыв о статье "Хоккей на зимних Олимпийских играх 2010 (женщины)"
Примечания
- ↑ [www.championat.com/hockey/news-430154-kanadki-stali-olimpijskimi-chempionkami-v-khokkee.html Канадки стали олимпийскими чемпионками в хоккее]. Чемпионат.com (26 февраля 2010). [www.webcitation.org/6IF8bgXmW Архивировано из первоисточника 20 июля 2013].
- ↑ [www.championat.com/hockey/news-429834-finskie-khokkeistki-vyigrali-bronzu-obygrav-shveciju.html Финские хоккеистки выиграли бронзу, обыграв Швецию]. Чемпионат.com (26 февраля 2010). [www.webcitation.org/6IF8eGk6W Архивировано из первоисточника 20 июля 2013].
- ↑ [fhr.ru/en/main/ofnews/card/?id_4=7431 Zebras named to Vancouver 2010] (англ.). fhr.ru.
Ссылки
- [www.iihf.com/de/channels10/olympics-2010/statistics.html Официальные результаты и статистика] (англ.). iihf.com. [www.webcitation.org/6IF8fwokI Архивировано из первоисточника 20 июля 2013].
- [www.hockeyarchives.info/JOfem2010.htm Информация о турнире] (фр.). Hockeyarchives.info. [www.webcitation.org/6IF8hJeZ8 Архивировано из первоисточника 20 июля 2013].
- [hokej.sfrp.cz/oh/oh2010.html Информация о чемпионате] (англ.). hokej.sfrp.cz. [www.webcitation.org/6IF8hzJoM Архивировано из первоисточника 20 июля 2013].
Отрывок, характеризующий Хоккей на зимних Олимпийских играх 2010 (женщины)
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
