Храм святителя Николая Чудотворца (Шанхай)

Храм святителя Николая Чудотворца (Николаевская церковь, кит. 圣尼古拉堂) — храм Китайской Автономной Православной Церкви, расположенный в Шанхае. Построен в 1935 году как военно-приходская церковь, получил статус храма-памятника императору Николаю II.

История

После революции в Китай устремился поток русских беженцев из России. Немало оказалось их и в Шанхае.

Инициатором строительства первого православного храма в Шанхае был генерал-лейтенант Фаддей Глебов, который и организовал сбор средств. Проект храма был безвозмездно составлен архитектором Александром Яроном, который не только руководил работами, но и оплачивал из собственных средств работу всего технического персонала.

Закладка Николаевского храма в Шанхае состоялась в 1932 году на территории французской концессии. Строительство было осуществлено в весьма короткие для стеснённых в средствах Русских эмигрантов — 15 месяцев. Освящение храма состоялось в начале 1934 года. Эта церковь стала первым храмом-памятником Николаю II в истории русского зарубежья.

После 1949 года большая часть русских эмигрантов покинули Шанхай. В 1955 года церковь была закрыта.

В 1965 году, после смерти последнего православного архиерея Китайской Православной Церкви епископа Шанхайского Симеона (Ду), все православные храмы в Шанхае были закрыты китайскими властями, храмовые здания были национализированы, объявлены архитектурными памятниками и взяты под охрану. Во времена «культурной революции» в Китае в закрытом храме размещалась прачечная. Уцелеть во время бесчинств хунвэйбинов храму помог размещённый неизвестным в киоте на фронтоне колокольни портрет Мао Цзэдуна.

На протяжении более 20 лет Николаевский храм использовался как склад. Позднее в самом соборе разместилась биржа, а в конце 1990-х годов в притворе собора был устроен ресторан и ночной клуб.

С мая по ноябрь 2010 года, на период проведения в Шанхае Всемирной выставки ЭКСПО, церковь была передана шанхайской общине Русской Православной Церкви в аренду на выходные и праздничные дни, по будням в храме по-прежнему работал ресторан. 9 мая 2010 года впервые после полувекового перерыва в Никольском храме-памятнике было совершено богослужение.

Ссылки

• [www.orthodox.cn/localchurch/shanghai/nikolaitsar_en.htm Memorial to the Martyred Emperor Tsar Nicholas II his most August Family.]
• [mospat.ru/ru/2010/05/09/news17778/ Впервые за полвека в Николаевском храме в Шанхае совершена Божественная литургия]

Отрывок, характеризующий Храм святителя Николая Чудотворца (Шанхай)

Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.