Хренов, Иван Александрович
Поделись знанием:
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
| Иван Александрович Хренов | ||
| Иван Александрович Хренов | ||
| Дата рождения: | ||
|---|---|---|
| Место рождения: |
д. Михалково, Нерехтский уезд, Костромская губерния | |
| Дата смерти: |
19 августа 1975 (68 лет) | |
| Место смерти: | ||
| Страна: |
Российская империя, СССР | |
| Научная сфера: | ||
| Место работы: | ||
| Учёная степень: | ||
| Учёное звание: | ||
| Альма-матер: | ||
| Награды и премии: |
| |
Ива́н Алекса́ндрович Хре́нов (20 октября 1906, деревня Михалково в Нерехтинском уезде, Костромская губерния, Российская империя — 19 августа 1975, Москва, РСФСР) — советский историк, специалист по новейшей истории Польши, доктор исторических наук, профессор, директор Института славяноведения АН СССР.
Биография
В период с 1927 по 1933 год работал учителем, затем директором ряда школ в Костромской области. С 1933 по 1938 годы учился в Московском институте истории, философии и литературы. После этого пошёл служить в армию, участвовал в Великой Отечественной войне. Получил боевые награды: орден Красной Звезды и орден Возрождения Польши. После войны пошёл в аспирантуру АОН при ЦК КПСС, которую окончил в 1948 году. Там же защитил кандидатскую диссертацию «Лодзинское восстание 1905 г.».
До 1949 года работал в Институте истории АН СССР, позднее стал сотрудником аппарата ЦК ВКП(б) (до 1953 года). С 1953 года и до самой смерти проработал в Институте славяноведения АН СССР (с 1968 года — Институт славяноведения и балканистики). Занимал должность заместителя директора, в 1963—1968 годах был директором института. В 1966 году защитил докторскую диссертацию по польскому рабочему движению XX века. Являлся членом Советского комитета славистов, был заместителем председателя Общества советско-польской дружбы, и долгое время состоял членом Комиссии историков СССР и Польши.
Научными интересами И. А. Хренова были история коммунистического движения в Польше, влияние революционных событий в России на восстановление независимости Польши, развитие польского рабочего движения.
Редакторская работа
Являлся одним из авторов и редакторов трёхтомного издания «История Польши» (1954—1958). С 1963 по 1975 год руководил частью редколлегии институтского издания «Документы и материалы по истории советско-польских отношений». Был ответственным редактором «Учёных записок» и «Кратких сообщений» Института славяноведения АН СССР, с 1955 по 1970 год также входил в состав редколлегии журнала «Вопросы истории».
Основные работы
Книги
- Хренов И. А. Лодзинское восстание. — М.: Издательство социально-экономической литературы, 1958. — 165 с.
- Хренов И. А., Дьяков В. А. и др. Очерки революционных связей России и Польши, 1815—1917. — М.: Наука, 1976. — 601 с.
- Хренов И. А., Манусевич А. Я. и др. Очерки истории Народной Польши. — М.: Наука, 1965. — 582 с.
Статьи
- Королюк В. Д., Хренов И. А. Итоги и задачи славистических исследований в СССР (1945—1959 гг.) // Вопросы истории. — 1960. — № 6. — С. 117—135.
- Хренов И. А. Борьба ППР за национальное и социальное освобождение польского народа (1942—1944 гг.) // Борьба польского народа за социализм (1944—1954 гг.). — М.: Госполитиздат, 1955. — С. 17—46.
- Хренов И. А. Из истории образования и первого периода деятельности Коммунистической рабочей партии Польши (1918—1923 гг.) // Вопросы истории. 1959. — № 6. — С. 79—97.
- Хренов И. А. Итоги развития советского славяноведения // Вопросы истории. — 1968. — № 1. — С. 64—74.
- Хренов И. А. Книга о борьбе Польской рабочей партии за национальное и социальное освобождение польского народа // Вопросы истории. — 1952. — № 12. — С. 130—137.
- Хренов И. А. Лодзинское восстание 1905 года // Вопросы истории. — 1954. — № 5. — С. 81—96.
- Хренов И. А. Научная сессия в Варшаве, посвященная пятидесятилетию первой русской революции // Исторические записки. — 1956. — Т. 56. — С. 306—319.
- Хренов И. А. О работе Института славяноведения АН СССР // Вопросы истории. — 1955. — № 9. — С. 164—167.
- Хренов И. А. О работе исторических учреждений в Польше // Вопросы истории. — 1954. — № 9. — С. 190—191.
- Хренов И. А. Первая русская революция 1905—1907 гг. и зарубежные славянские народы // Краткие сообщения Института славяноведения. — 1963. — Т. 39. — С. 39—51.
- Хренов И. А. Революционное выступление варшавских рабочих в январские дни 1905 года // Вопросы истории. — 1952. — № 2. — С. 102—110.
- Хренов И. А. Русско-польский революционный союз в годы Первой русской революции // Советское славяноведение. — 1975. — № 4. — С. 3—11.
- Хренов И. А., Снытко Т. Г. Влияние Октябрьской революции на зарубежные славянские народы // История, культура, фольклор и этнография славянских народов. VI Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. — М., 1968. — С. 24—63.
Напишите отзыв о статье "Хренов, Иван Александрович"
Литература
- Иван Александрович Хренов [Некролог] // Вопросы истории. — 1975. — № 10. — С. 220.
- Иван Александрович Хренов [Некролог] // Новая и новейшая история. — 1976. — № 2.
- Костюшко И. И. Иван Александрович Хренов [Некролог] // Советское славяноведение. — 1976. — № 2. — С. 127.
- Костюшко И. И. К шестидесятилетию И. А. Хренова // Вопросы истории. — 1966. — № 11.
- Славяноведение в СССР. Биобиблиографический словарь. — New York, 1993.
- Хренов Иван Александрович // Сотрудники института славяноведения Российской Академии наук. Биобиблиографический словарь. — М.: Индрик, 2012. — С. 475—476.
- Iwan A. Chrenow (1906—1975) // Z pola walki. — Warszawa, 1976. — № 1 (73).
Отрывок, характеризующий Хренов, Иван Александрович
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
Категории:
- Родившиеся 20 октября
- Родившиеся в 1906 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Костромской губернии
- Умершие 19 августа
- Умершие в 1975 году
- Умершие в Москве
- Доктора исторических наук
- Кавалеры ордена Красной Звезды
- Кавалеры Рыцарского креста ордена Возрождения Польши
- Учёные по алфавиту
- Историки СССР
- Полонисты СССР
- Выпускники МИФЛИ
- Участники Великой Отечественной войны
- Сотрудники Института истории АН СССР
- Директора Института славяноведения РАН
