Цесевич, Владимир Платонович

Владимир Платонович Цесевич
Дата рождения:	11 октября 1907(1907-10-11)
Место рождения:	Киев, Российская империя
Дата смерти:	28 октября 1983(1983-10-28) (76 лет)
Место смерти:	Одесса, СССР
Страна:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Научная сфера:	астрономия
Место работы:	Одесский государственный университет
Учёное звание:	член-корреспондент АН УССР профессор
Альма-матер:	Ленинградский государственный университет
Научный руководитель:	Тихов, Гавриил Адрианович
Известные ученики:	В. Г. Каретников, Е. Н. Макаренко, Ю. С. Романов, Н. С. Комаров, И. Л. Андронов, В. А. Позигун, Ю. А. Медведев, Л. П. Зайкова, Л. Е. Лысова, Л. И. Шакун, В. П. Смыков, Б. А. Драгомирецкая, Б. Н. Фирманюк, А. М. Шульберг, В. Д. Мотрич, В. М. Григоревский
Известен как:	Исследователь переменных звёзд
Награды и премии:	Заслуженный деятель науки УССР

Владимир Платонович Цесевич (1907—1983) — советский астроном.

Биография

Родился в Киеве, в артистической семье. Его отец — П. И. Цесевич — был знаменитым оперным певцом, впоследствии — заслуженным артистом РСФСР, мать — Елизавета Александровна Кузнецова — окончила консерваторию, занималась концертной деятельностью.

В 1927 окончил Ленинградский университет, затем обучался в аспирантуре под руководством Г. А. Тихова. До 1933 работал в обсерватории Ленинградского университета, преподавал астрономию и математику в ряде вузов.

В 1933 был назначен директором обсерватории в Душанбе (ныне — Институт астрофизики Академии наук Республики Таджикистан), проработал в этой должности до 1937.

В 1937 вернулся в Ленинград, до 1942 — профессор Ленинградского педагогического института им. М. Н. Покровского и сотрудник Астрономического института АН СССР. Вместе с женой и матерью пережили в Ленинграде первую зиму блокады, в 1942 были эвакуированы в Душанбе.

В Душанбе в 1942—1944 работал профессором Одесского технологического института консервной промышленности и Одесского педагогического института.

С 1944 — профессор, заведующий кафедрой астрономии Одесского университета и директор обсерватории этого университета. Вёл большую педагогическую работу, сформировал научную школу исследователей переменных звёзд.

В 1948—1950 был также директором Главной астрономической обсерватории АН УССР в Киеве.

В 1948 избран членом-корреспондентом АН УССР.

В его честь назван астероид № 2498. В. П. Цесевич состоял в КПСС.

Вклад в науку

Основные труды посвящены исследованиям переменных звёзд. Вёл их наблюдения на протяжении более 60 лет, с 1922, выполнил около 200 тысяч визуальных оценок блеска переменных различных типов, а также большое число оценок блеска по фотопластинкам. В 1931 совместно с Б. В. Окуневым организовал службу регулярных наблюдений звезд типа RR Лиры, которая продолжается до настоящего времени. На основании исследований звёзд типа RR Лиры изучил у них эффект Блажко и установил связь между характером изменений их периодов и пространственно-кинематическими характеристиками. Выполнил ряд исследований звезд типа RV Тельца, цефеид (периоды, кривые блеска), а также затменных переменных звезд. Усовершенствовал методы определения элементов орбит и других характеристик затменных звезд по их кривым блеска (предложил метод дифференциальных поправок), разработал метод учета кольцеобразности затмений. В 1939—1940 опубликовал таблицы специальных функций для решения кривых блеска при различных видах затмений. Таблицы Цесевича считаются наилучшими и непревзойденными по точности. Провел наблюдения большого числа затменных систем и определил их элементы.

Наряду с наблюдением переменных звёзд, первым начал наблюдать изменения блеска искусственных спутников Земли, а также изменения блеска астероида Эрос и одним из первых построил теорию его переменности. Обратил внимание на возможность применения результатов наблюдений искусственных спутников Земли для исследований верхних слоёв атмосферы.

Организовал на Украине и в Таджикистане систематическое фотографирование неба с помощью многокамерных короткофокусных астрографов. В 1957 организовал наблюдения метеоров по программе Международного геофизического года; совместно с Е. Н. Крамером инициировал создание Всесоюзной службы болидов.

Автор 20 монографий и многочисленных статей, в том числе научно-популярных книг, многократно переиздававшихся в 60 -е — 80- е гг. XX века.

Публикации

• Цесевич В. П. Переменные звезды и их значение для изучения Вселенной. — Киев: Издательство АН УССР, 1949.
• Цесевич В. П. Звезды типа RR Лиры. — Киев: Наукова думка, 1966.
• Цесевич В. П., Драгомирецкая Б.А. Звезды типа RV Возничего. — Киев: Наукова думка, 1973.
• Цесевич В. П. Переменные звезды и их наблюдение. — М.: Наука, 1980.
• Цесевич В. П. Что и как наблюдать на небе. — 6-е изд. — М.: Наука, 1984.

Литература

• Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. — 2-е изд., перераб. и доп.. — Киев: Наукова думка, 1986. — 512 с.
• Астрономия в СССР за сорок лет (1917—1957). — М.: Физматгиз, 1960.
• Развитие астрономии в СССР. — М.: Наука, 1967.
• Международный геофизический год. — М.: Гостехиздат, 1957.

Ссылки

• [www.astronet.ru/db/msg/1223726/ 100 лет со дня рождения Цесевича В. П.]
• [fenina.hmarka.net/view_book.php?id=2 Владимир Платонович Цесевич]
• [12apr.su/books/item/f00/s00/z0000012/index.shtml В. П. Цесевич. Что и как наблюдать на небе]

Отрывок, характеризующий Цесевич, Владимир Платонович

Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.