Шевченко, Анатолий Антонович
Поделись знанием:
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
| Анатолий Шевченко | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Анатолий Антонович Шевченко |
| Дата рождения | |
| Место рождения |
с. Сентяновка, Славяносербский район, Ворошиловградская область, Украинская ССР, СССР |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Инструменты | |
| Жанры | |
| [www.shevchenko.odessa.ua/ www.shevchenko.odessa.ua] | |
Анатолий Антонович Шевченко (29 сентября 1938 — 25 марта 2012) — украинский гитарист, композитор, музыковед, художник и поэт. Лауреат международных композиторских конкурсов: в 1987 году стал обладателем II премии на Международном конкурсе «Guitarra Microcosmos» им. Б. Бартока (Эстергом, Венгрия), а в 1997 г. завоевал I премию на Международном конкурсе композиторов им. Н. Рубинштейна в Москве. Начиная с 1989 года — постоянный участник гитарных фестивалей в Испании. Выступал с концертами в республиках бывшего СССР, в Польше, Чехословакии, Испании, Германии, Венгрии.
Свой творческий путь А. Шевченко начинал как художник. Его живописные работы выставлялись на выставках в Праге, Линаресе, Херес-де-ла-Фронтера.
А. Шевченко известен своими авторскими программами. В его репертуар входила европейская музыка XIII—XX вв., семь веков античной музыки, этнографические формы, музыка фламенко (авторские импровизации), собственные композиции, многочисленные авторские переложения.
Содержание
Биография
Анатолий Антонович Шевченко родился 29 сентября 1938 года в с. Сентяновка Славяносербского района Ворошиловградской области Украинской ССР.
Художественное и музыкальное образование получил в Ростовском художественном училище им. Грекова и Симферопольском музыкальном училище им. Чайковского.
Первые публичные выступления состоялись в 1961 году, тогда же написал первые сочинения для гитары («Мираж», «Грустная баллада», «Сумеречный танец», «Токката» и др.).
С 1963 г. по 1982 г. в г. Симферополе наряду с педагогической деятельностью много и плодотворно занимался композиторской и исполнительской деятельностью (концерты в Москве, Ленинграде, Тбилиси, Владивостоке, Киеве, Казани и др. городах бывшего Советского Союза, а также в Польше и др. странах). А. Шевченко интенсивно работал в области теории и практики фламенко.
А. Шевченко осуществил множество монографических и авторских концертных программ разных стилей, эпох и музыкальных традиций — древнегреческая кифаристика, музыка испанских гитаристов, лютневая музыка Англии, Франции, Италии, Польши, барокко, классицизм, современный авангард, музыка фламенко. Как исполнитель, композитор и музыковед много работал в области фламенко. Автор книг по истории искусства фламенко (в частности, книги «Гитара фламенко: Мелодии и ритмы», изд-во «Музична Украiна», 1988). Музыкант многие годы жизни посвятил испанской культуре: к 100-летию со дня рождения великого поэта Испании Федерико Гарсиа Лорки им была подготовлена авторская программа «Лоркада» — как бы итог вживания в культуру фламенко, в мир сюрреалистической реальности Гарсиа Лорки.
А. Шевченко принадлежит статья о фламенко в польской энциклопедии гитары. Им опубликованы книги, множество научных статей в разных странах, причем не только музыковедческих (в числе последних монография «Музыка Эллады»), но и культурологических. Музыка А. Шевченко входит в репертуар многих известных исполнителей, включена в программы музыкальных учебных заведений. Его произведения издавались не только в Украине и России, но и в Польше, Германии, США. Его баллады входили в репертуар народной артистки России Елены Камбуровой.
С 1982 года являлся солистом-инструменталистом Одесской областной филармонии.
Уже после ухода Маэстро из жизни в Одессе проводились выставки его картин[1]
Вехи творчества
- Первые публичные выступления и первые сочинения для гитары («Мираж», «Грустная баллада», «Сумеречный танец», «Токката» и др.).
- «Рассветы Ф. Г. Лорки» — кантата для солистов хора, гитары и оркестра.
- «Поражение в море» — симфоническая поэма (посв. Э. Хемингуэю).
- «Горсть песка» — вокальный цикл на стихи И. Такубоку.
- «Полифоническая тетрадь» — прелюдии и фуги для гитары.
- Три поэтических легенды для гитары: «Рассказанная ветром», «Хранимая песками», «Помняшая о море».
- Первые публикации в отечественных и зарубежных музыкальных издательствах («Сонатина», «Грустная баллада», «Прелюдия и фуга» и др.).
- Три сонаты для гитары: «Clasica», «Aleatoria», «Flamenca».
- Первые зарубежные гастроли (Польша — Познань, Лодзь, Катовице).
- Окончена работа над рукописью «Неукротимые игры фламенко» (опубликована в журнале «Гитарист» № 1-4, 1993—1999).
- Две сонатины для гитары: «Giokosa», «Elegiaca».
- Цикл для гитары «Фонтаны Бахчисарайского дворца».
- Первые гитарные фестивали в Крыму «Фиесты фламенко» (организатор и художественный руководитель А.Шевченко).
- «Лоркада» — сюита для гитары.
- «Думы мои» — сюита для гитары.
- «Трансформации» — экспериментальная музыка для гитары.
- «Киммерийская сюита» (посв. М. А. Волошину).
- Первый концерт в Одессе (19 октября 1981 г.)
- Начало работы в Одесской филармонии.
- Создание концептуальных программ и программных циклов: «Антология гитары» («Античность и средневековье», «Возрождение», «Барокко», «Классицизм», «Романтизм», «Авангард в гитаре»), «География гитары» («Испания», «Италия», «Франция», «Англия», «Германия», «Славянский кант гитары»), «Этнография гитары», «Отзвуки Эллады», «Антология фламенко» и др.
- Вторая премия на международном конкурсе «Guitarra Microcosmos», Эстергом.
- «De natura solaris» — астрономическая сюита.
- Публикация школы фламенко «Гитара фламенко» (Киев).
- Диплом фестиваля в Катовице.
- Участие в фестивалях и гастроли в Испании (Кордова, Асторга, Понферрада, Херес де ла Фронтера, Линарес).
- Программа «Гитара Вилла-Лобоса».
- «Золотая плата» от города Линарес, родины Андреса Сеговии.
- «Три эстампа» — для гитары и камерного оркестра.
- Создание авторских программ: «Contra viento», «Прикосновения», «Думи Moї…», «Гитарная одессика».
- Эссе «Завещание Орфея».
- Издание в США авторского сборника «Прикосновение» — «Touchings» (изд. М. Оффи).
- Издание авторского сборника «Избранные произведения для гитары» (Одесса, Астропринт).
- «Одессика» — сюита для гитары.
- Первая премия на международном конкурсе композиторов (Москва; композиции «Московские звоны», «Воспоминания»).
- «Русская сюита» для гитары.
- «КрАОнера» — пьеса для гитары.
- «АВС тавромахии» — словарь корриды.
- Успешное выступление на X Международном фестивале гитары в Кордове (Испания).
- Программа «Ночи в Садах Алькасара».
- «Прелюдия, фуга и аллегро на тему BACH».
- «Бриз» («Серенада Бурлеска» для флейты и гитары).
- «Ночи в садах Алькасара» — пьеса для гитары.
- Создание и представление новых программ: «Духовный кант гитары», «Бах и современность», «Музыка при свечах», «Flamenco-2000», «Лоркада» — авторская программа, посвященная Ф. Г. Лорке.
- «Кант, посвященный 2000-летию Рождества Христова» на тему фиты хабувой из распева знаменного музыкально-теоретического руководства Тихона Макарьевского (XVII в.).
- «Ключ к разумению», посвященный 2000-летию Рождества Христова.
- «Бессарабская фантазия» — пьеса для гитары.
- Статьи «О гармонии сфер», «Циклическое развитие музыкальной системы», «Harmonia mundi».
- Представление программы «Загадка о гитаре», «И вновь — Москва-Одесса», «Фиеста фламенко», «Гитарная фантазия» — эволюция жанра.
- Вышла в свет работа «Музыка Эллады». В ней А. Шевченко представил два расшифрованных им отрывка античной музыки: IV и V вв. до н. э., представил систематизированную им наиболее полную хрестоматию античной музыки, представил теорию циклического развития звуковой музыкальной системы — ТЦРЗМС.
- 1-вый фестиваль «Одесская гитарная осень» (арт.директор А.Шевченко).
- Программа «По глубоким дорогам гитары».
- «Одесская мозаика» — для гитары и ансамбля.
- Программы «На струнах жизни», «Отзвуки Ланжерона».
- Статья «Экология звука».
- Написан «Детский альбом» — «Музыка Никитика» (для гитары).
- 2-й международный Фестиваль «Одесская гитарная осень».
- Закончен 1-вый концерт для гитары с оркестром.
- Статья «Этнография гитары».
- Программы «Восток — Запад», «Родословная гитары».
- «Страсти по Себастьяну» — пьеса для гитары.
- Премьера 1-го концерта для гитары с оркестром (Concerto Grosso).
- Статья «В начале было будущее» (пространственно-временные трансформации в некоторых музыкальных структурах).
- Закончен 2-й концерт для гитары с оркестром (концерт фламенко), премьера — май 2006.
- Статья «Родословная гитары» — «Место и роль гитарного искусства в развитии европейской музыки».
- Премьера концерта фламенко для гитары, гобоя кастаньет и струнных (Алегриас, Гранадина, Вердиалес)
- Статья «На перекрестках музыкальных традиций»
- Концерты в Нью-Йорке и Сан-Франциско.
- Премьера пьес «Ниагарские водопады», «Еврейская рапсодия».
- Написаны «Под парусом Одиссея», «Фонтаны Рима», Тибетские колокола".
- Написаны «Вспоминая Скарлатти», «По Волге»
- Премьера авторской программы «Под парусом Одиссея»
- В программе впервые использует звуки природы: шум моря, пение птиц и т. д.
- Закончен "Одесский променад- концерт для гитары, и камерного оркестра
- Премьера «Одесского променад-концерта» для гитары и камерного оркестра
- Статья «Формирование гитары в контексте общего процесса развития музыкальной культуры»
- Написана «Нить Ариадны. Лабиринт»
- Закончен «Ричеркар» для скрипки и виолончели
- Работа над вторым концертом фламенко для гитары с оркестром.
- Работа над монографией «Музыка древней Испании»
- Закончена статья "Звуковая концепция в космологии от «Гармонии сфер» до «Теории струн».
- Закончен «2-й концерт фламенко для гитары с оркестром»
- Участие в международных конференциях- «Гамовской» в Одессе и Крымской- «Космос и биосфера».
- Программа «Гармония сфер»
- Закончена статья «Кафедра гитары: неизбежная необходимость»
- Написано «Украинское танго» для скрипки, гитары и кастаньет (премьера 27.03.2010)
- Закончена работа над инструментальной пьесой «Тангопак»
- Работа над статьей «Думный лад Украины»
- Написана «Фантазия на тему „Мелодии любви“ Лея»
- Работа над программой «Шлягер на все времена» (премьера 25.11.2010)
- «Украинская сюита» (премьера на вечере памяти А. Шевченко 4 июня 2012 г.)
- «Украинская сюита Бах-Шевченко» (премьера на вечере памяти А. Шевченко 4 июня 2012 г.)
Источники
- [www.shevchenko.odessa.ua/ Официальный сайт Анатолия Шевченко]
- [www.abc-guitars.com/pages/shevtschenko.htm Иллюстрированный биографический энциклопедический словарь]
- [guitarra.chat.ru/ru.html Неофициальный сайт А.Шевченко]
Напишите отзыв о статье "Шевченко, Анатолий Антонович"
Примечания
- ↑ [museum-literature.odessa.ua/pbasic/lru/tb2/tp3/id371 Одесский Литературный Музей]. Проверено 4 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FmW1jNd1 Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013].
Ссылки
- [nodessa.com/rus/news/1247/ Скончался знаменитый одесский гитарист Анатолий Шевченко, Телеканал «Новая Одесса»]
- [www.shevchenko.odessa.ua/ Официальный сайт Анатолия Шевченко]
- [www.mobus.com/154274.html Шевченко с душой фламенко, Новости Винницы]
- [www.youtube.com/user/AnatoliyShevchenko Видео-канал А.Шевченко на Youtube.com]
Отрывок, характеризующий Шевченко, Анатолий Антонович
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Категории:
- Родившиеся 29 сентября
- Родившиеся в 1938 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Славяносербском районе
- Умершие 25 марта
- Умершие в 2012 году
- Умершие в Одессе
- Музыканты по алфавиту
- Выпускники Ростовского художественного училища
- Выпускники вузов Симферополя
- Академические музыканты Украины
- Гитаристы Украины
- Музыканты Украины
- Композиторы Украины
- Музыканты Одессы
