Шимков, Иван Фёдорович
| Иван Федорович Шимков | |
 | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Место смерти: |
слобода Батуринская, Иркутская губерния |
Иван Федорович Шимков (1803 или 1804 год, село Михновка, Полтавская губерния — 23 августа 1836 года, слобода Батуринская Иркутской губернии) — прапорщик Саратовского пехотного полка, декабрист.
Семья
Родился в селе Михновка Кобелякского уезда Полтавской губернии, в дворянской семье.
Отец — статский советник Фёдор Шимков. Воспитывался в Харьковском университете.
Военная служба
7 июля 1820 года поступил на службу подпрапорщиком в Алексопольский пехотный полк. 20 мая 1824 года переведён в Саратовский пехотный полк в звании прапорщик.
Декабрист
С 1825 года был членом Общества соединенных славян.
Арестован 14 февраля 1826 года по приказу от 5 февраля 1826 года. 21 февраля доставлен из Житомира в Санкт-Петербург на главную гауптвахту, 22 февраля переведен в Петропавловскую крепость.
Каторга
Осужден по IV разряду 10 июля 1826 года. Приговорен к каторжным работам сроком на 12 лет. 22 августа 1826 года срок каторги сокращен до 8 лет. Отправлен из Петропавловской крепости в Сибирь 27 января 1827 года.
Прибыл в Читинский острог 17 марта 1827 года. Переведён в Петровский завод в сентябре 1830 года.
Ссылка
По завершении срока каторги обращен на поселение в Батуринскую слободу Верхнеудинского округа Иркутской губернии (в настоящее время село Батурино, Прибайкальский район, Бурятия).
Выехал из Петровского завода к месту ссылки 25 января 1833 года. В 1834 году просил о переводе в Минусинск. Жил в бедности. Получал материальную помощь от декабристов. Занимался литературной деятельностью, переводил с иностранных языков. Публикация его трудов была запрещена.
В 1836 году просил о разрешении вступить в брак с Феклой Дементьевной Батуриной. Брак не состоялся из-за смерти Шимкова.
Умер в Батуринской слободе. Похоронен на кладбище у Сретенской церкви села Батурино. По преданию, памятную плиту на его могилу привезла княжна М. Н. Волконская.
См. также
Напишите отзыв о статье "Шимков, Иван Фёдорович"
Литература
- Декабристы в Сибири / Сост. М. Д. Сергеев. — М., 1988;
- Павлов Ю. П., Воробьев В. И. Декабристы в Сибири: Справочные материалы. — Иркутск, 1988.
Отрывок, характеризующий Шимков, Иван Фёдорович
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
