Шульце-Наумбург, Пауль
| Пауль Шульце-Наумбург | |
| Paul Schultze-Naumburg | |
 | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Страна |
Германия |
| Дата рождения | |
| Место рождения |
Альмрих |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Работы и достижения | |
| Работал в городах | |
| Важнейшие постройки |
Цецилиенхоф |
Пауль Шульце-Наумбург (нем. Paul Schultze-Naumburg; 10 июня 1869, Альмрих — 19 мая 1949, Йена) — немецкий архитектор.
Шульце-Наумбург родился в Альмрихе (теперь часть Наумбурга) в прусской Саксонии, и к 1900 году стал известным живописцем и архитектором. Проживал в населённом пункте Заалекк, построил там жилой дом и «Ландхаус Заалекк» (нем. Landhaus Saaleck).
Наиболее известная работа в архитектуре - резиденция кронпринца Вильгельма "Цецилиенхоф". В 1912 году кайзер Вильгельм II распорядился о выделении средств на строительство нового дворца для своего сына, кронпринца Вильгельма, в Новом саду Потсдама. Проектирование резиденции и руководство строительными работами были возложены на архитектора Пауля Шульце-Наумбурга, который разрабатывает проект загородной резиденции исходя из пожелания самого кронцпринца - замок в стиле Тюдоров - эпохи царствования британского королевского дома Тюдоров. Для приобретения соответственного опыта, автор посетил Англию, Уэльс и Шотландию. На эти нужды было выделено 1 498 тыс. рейхсмарок, срок окончания строительства был установлен на 1 октября 1915 года. В мае 1913 года кронпринц Вильгельм торжественно заложил первый камень в фундамент новой резиденции. Полностью строительные работы во дворце были завершены 1 октября 1917 года.
Один из наиболее ярых критиков архитектурного модернизма. Входил в состав идейно близкой к НСДАП группы «Союз борьбы архитекторов и инженеров» (нем. Kampfbund deutscher Architekten und Ingenieure).
См. также
Библиография
- José Manuel García Roig: Tres arquitectos del periodo guillermino. Hermann Muthesius, Paul Schultze-Naumburg, Paul Mebes 2006, ISBN 978-84-8448-370-0
|
Это заготовка статьи об архитекторе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Шульце-Наумбург, Пауль"
Отрывок, характеризующий Шульце-Наумбург, Пауль
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
