Эвкалипт Блэкли
Эвкалипт Блэкли | |||||||||||||||||||||||
Ветка с листьями. | |||||||||||||||||||||||
Научная классификация | |||||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||||
Международное научное название | |||||||||||||||||||||||
Eucalyptus blakelyi Maiden | |||||||||||||||||||||||
|
Эвкалипт Блэкли (лат. Eucalyptus blakelyi) — вечнозеленое дерево, вид рода Эвкалипт (Eucalyptus) семейства Миртовые (Myrtaceae).
Содержание
Распространение и экология
В природе произрастает в Австралии, в штатах Новый Южный Уэльс, Квинсленд и Виктория.
Предпочитает влажные, хорошо дренированные, аллювиальные почвы.
Отличается высокой засухо- и жароустойчивостью. Морозостойкость слабая; кратковременная температура в −8… −7 °C сильно повреждает деревья.
Ботаническое описание
Дерево высотой до 30 м.
Кора гладкая, покрыта серыми пятнами, ежегодно опадает со всего ствола и ветвей.
Молодые листья супротивные, в числе 2—4 пар, толстые, слабо-сизые, короткочерешковые, яйцевидные или почти округлые, длиной 7—10 см, шириной 5—7 см. Взрослые листья очерёдные, черешковые, ланцетные, иногда серповидно-изогнутые, длиной 9—18 см, шириной 1,5—3 см, слегка сизоватые.
Зонтики пазушные, 4—8-цветковые, ножка зонтика цилиндрическая или слабо сжатая, длиной 10—15 мм; бутоны конусовидные или роговидные, длиной 7—12 мм, диаметром 4—5 мм, крышечка коническая, в полтора — два раза длиннее трубки цветоложа. Пыльники открываются продольными щелями; железка большая, яйцевидная.
Плоды на ножках, яйцевидные, длиной 5—6 мм, диаметром 3—4 мм; диск маленький, слабо выпуклый; створки выдвинутые.
На родине цветёт в августе — декабре; на Черноморском побережье Кавказа — в мае — июне.
Значение и применение
Древесина красная, твёрдая, тяжёлая, прочная, хорошо противостоит гниению.
Растение является хорошим медоносом.
Классификация
Разновидности
В рамках вида выделяют ряд разновидностей[2]:
- Eucalyptus blakelyi var. blakelyi
- Eucalyptus blakelyi var. irrorata Blakely
- Eucalyptus blakelyi var. parvifructa Blakely
Таксономия
Вид Эвкалипт Блэкли входит в род Эвкалипт (Eucalyptus) подсемейства Myrtoideae семейства Миртовые (Myrtaceae) порядка Миртоцветные (Myrtales).
ещё 13 семейств (согласно Системе APG II) | ещё 130 родов | |||||||||||||||
порядок Миртоцветные | подсемейство Myrtoideae | вид Эвкалипт Блэкли | ||||||||||||||
отдел Цветковые, или Покрытосеменные | семейство Миртовые | род Эвкалипт | ||||||||||||||
ещё 44 порядка цветковых растений (согласно Системе APG II) |
ещё 1 подсемейство (согласно Системе APG II) |
ещё более 700 видов | ||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Эвкалипт Блэкли"
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
- ↑ По данным сайта APNI (см. раздел «Ссылки»).
Литература
- [herba.msu.ru/shipunov/school/books/der_i_kust_sssr1960_5.djvu Деревья и кустарники СССР. Дикорастущие, культивируемые и перспективные для интродукции.] / Ред. тома С. Я. Соколов. — М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1960. — Т. V. Покрытосеменные. Семейства Миртовые — Маслиновые. — С. 40—41. — 544 с. — 2200 экз.
Ссылки
- [www.anbg.gov.au/cgi-bin/apni?taxon_id=4689 Эвкалипт Блэкли: Таксономия] на сайте [www.anbg.gov.au/apni/index.html Australian Plant Name Index (APNI)]
Отрывок, характеризующий Эвкалипт Блэкли
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.