Эйрик, сын Хакона Могучего
| Эйрик Хаконссон (Хоконарссон) Eirik Håkonsson<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Эйрик (на картине — останавливает палача рукой) спасает от смерти Сигурда Буисона.</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1000 год — 1014 год | ||
| Предшественник: | Олаф I Трюггвасон | |
| Преемник: | Свейн, сын Хакона Могучего (от имени датского короля Кнуда Великого) | |
| ||
| 1016 год — 1024 год | ||
| Предшественник: | Ухтред | |
| Преемник: | Сивард | |
| Рождение: | 957 Хладир | |
| Смерть: | 1024 Нортумбрия | |
| Род: | Ярлы Ладе | |
| Отец: | Хакон Могучий | |
| Супруга: | Гида Свендоттир | |
| Дети: | Хакон Эйриксон | |
Эйрик, сын Хакона Могучего (или Хаконарсон; Эрик Хлатир; норв. Eirik Håkonsson; 957—1024) — хладирский ярл, правитель Норвегии c 1000 по 1014 год под центральной властью Свена Вилобородого, эрл Нортумбрии с 1016 по 1024 год, незаконнорожденный сын Хакона II Могучего, отец Хакона Эйриксона, брат Свейна Хаконссона.
Родился в 957 году (по другим источникам — разные даты около 960 года). Сын ярла Хакона Могучего и его наложницы. Отец Эйрика не принимал участия в воспитании сына. В 995 году Олаф Трюггвасон захватил власть в Норвегии, Эйрик был вынужден бежать в Швецию.
Ходил с грабежами на Русь, в которой правил Владимир I Святославич, известен факт нападения Эйрика на Ладогу в 997 году.
В 1000 году напал на флот Олафа Трюггвасона, который погиб в этой битве при Свольдере. После гибели Олафа Эйрик стал правителем Норвегии совместно со своим братом Свейном и сыном Хаконом в качестве вассала Свена Вилобородого, короля Дании.
В 1014 году принял участие в походе Кнуда Великого в Англию, правление Норвегией оставляет на своего брата и сына. В 1016—1024 годах — эрл Нортумбрии и граф Йорка. Умер около 1024 года.
Женой Эйрика была Гида Свендоттир, дочь короля Свена Вилобородого. От этого брака у него был сын Хакон Эйриксон.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Эйрик, сын Хакона Могучего"
Отрывок, характеризующий Эйрик, сын Хакона Могучего
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
